Когда на одну чашу весов он положил ее горе, а на другую – большие деньги, деньги, разумеется, перевесили. А она-то, наивная дурочка!
Но все это справедливо только в том случае, одернула себе Лена, если Строганов действительно жив, а взрыв машины – ловко разыгранный спектакль. Поверить в это Лене было невероятно трудно – ведь все происходило у нее на глазах.
А может, все так и было специально рассчитано, чтобы она была свидетелем смерти Строганова, причем таким достоверным свидетелем, в чьих показаниях невозможно сомневаться. Неужели он заранее рассчитывал на силу ее горя, которое и должно было убедить всех в подлинности его смерти? Лена не могла поверить в такой холодный расчет и обдуманную жестокость. Скорее она готова была поверить в то, что этот Гарик, который был ей неприятен, ведет какую-то свою, непонятную ей игру. А может, он связан с банковскими? Маловероятно, уж очень разные они люди. Но Костромин тоже ведет с Леной какую-то свою непонятную игру, это он приставил к ней слежку. Интуитивно Лена чувствовала, что вокруг нее плетется сложная интрига. Но зачем им всем нужна рядовая служащая банка, от нее мало что зависит. У нее нет никаких связей среди сильных мира сего, никаких возможностей, чтобы повлиять на происходящие в банке события. Лена почувствовала, как она погружается в царящий в мыслях и душе хаос. Может, это все ей привиделось, может, она сходит с ума? Мания преследования, вполне распространенная вещь…
Лену отрезвила весьма конкретная вещь: авиабилет в Лондон и фальшивый паспорт. Это уж не могло ей показаться, это факт.
Лена вспомнила, как у них с Александром зашел однажды разговор о путешествиях. Александр сам начал этот разговор.
– Солнышко, как ты смотришь на то, чтобы съездить этой весной в Лондон?
– С тобой – куда угодно, хоть в Сыктывкар.
Лондон – это неплохо, но вообще я ужасно хочу показать тебе Париж… такой, настоящий Париж.
Ты, конечно, бывал там гораздо чаще, но всегда шел одними и теми же путями – путями отдыхающих бизнесменов. Ты даже отдыхал в спешке, на скорую руку. Мой отец говорил, что Париж не создан для спешки, в нем нельзя торопиться. Мы с мамой как-то полтора часа провели в саду Тюильри, наблюдая за уроками верховой езды для самых маленьких. Этакие крохи шести лет учились ездить верхом – конечно, не на лошадях, а на пони.
У всех настоящие костюмы для верховой езды – бриджи, высокие сапоги, на головах для безопасности каски. Тренер – молодая интересная женщина – сначала показывала прием с каждым из учеников, потом они все скакали по кругу на своих пони… Зрелище незабываемое! А мы с мамой сидели в тенечке на стульях, там не скамейки, а стулья, которые можно взять и поставить куда хочешь, так вот, мы сидели на стульях, ели что-то вкусное и смотрели на малолетних джигитов…
Тогда я ничего не понимала, но потом,