Записки. 1875–1917. Эммануил Беннигсен

Аклечееве, сохранились среди крестьян тяжелые воспоминания, как о человеке крутом и безжалостном. Кажется, он служил в военных поселениях, и в имении своем ввел такие же порядки, как в них. Он же выстроил и большой каменный дом, несравнимый, конечно, с Гурьевским, но поместительный, хотя, конечно, без всяких современных удобств. Усадьба была запущена, да и в доме было немало непорядков. Сада, в сущности, не было, но зато к дому подходил чудный сосновый лес с уютными в нем дорожками. Усадьба была расположена над Ловатью, на правом ее берегу, от которого ее отделял большой заливной луг. По другую сторону реки тянулось село Рамушево с церковью посредине, а рядом с имением была расположена деревня – Старое Рамушево. Эта деревня, равно как и Александровка, деревушка по другую сторону имения, были бывшими крепостными фон-дер-Вейде, тогда как почти все остальные деревни вокруг входили в состав Военных Поселений.

      Местность во всей северной и западной части Старорусского уезда, ровная и неинтересная, была без особых исторических воспоминаний. По летописям, в 11-13 веках ее постоянно разоряли литовцы; в числе сожженных ими (и не раз) поселений значатся не только Старая Русса, но и Рамушево, и соседнее Налючи. Позднее между селами Коростынью и Шелонью князь Даниил Холмский разбил новгородские ополчения. Слышал я, что на месте этого боя еще недавно крестьяне выпахивали части вооружения дравшихся здесь воинов, но сам я никогда их не видел.

      В уезде в ту пору было несколько монастырей – Леохновский, Косинский, Рдейский, но ни один из них не пережил Екатерининских реформ, и воспоминанием о них остались лишь несколько имен святых в святцах. В 80-х годах прошлого (XIX-го) столетия Косинский и Рдейский монастыри были восстановлены частными благотворителями, оба с небольшим комплектом монахинь, и были небогатыми трудовыми общинами. В Косинском монастыре под Старой Русской, где я был позднее в школе, была забавная живопись в церкви, изображающая дьявола, подводящего человека к книгам с различными греховными названиями и в числе их к «Философии».

      Более интересным был Рдейский монастырь, расположенный на большом озере того же имени. Какой-то московский благотворитель восстановил его очень солидно, но вскоре умер, и монастырь остался без средств, так что, когда я был в нем около 1900 года, он начал уже приходить в упадок, и штукатурка кое-где обвалилась. Попадать в этот монастырь было не просто: расположен он был в 12 верстах от Каменки, последней почтовой станции на Холмском тракте, и 6 вёрст из них шли по болоту, замощенному бревнами, в значительной части сгнившими. Вид у монастыря был, в общем, еще внушительный, но как-то поражал контраст его с окружающей бедностью природы.

      В самой Старой Руссе, кроме собора местного монастыря, построенного около 1100 г., но ни в каком отношении не интересного, старины не было, если не считать названий ее речек – Полисти, Порусьи и Перерытицы. Эта последняя была, якобы, прорыта во время какой-то доисторической осады для того, чтобы проникнуть в город по дну отведенной