«Традиции нужно уважать».
– Ну, давайте, за хороший катон без брака – прозвучал первый тост от рыжего худощавого «хлыста» по имени Миша.
Все выпили за джинсу, закусили. Потом выпили за таможню и опять закусили. Потом… Потом Бодряков вяло попытался отказаться от очередной дозы, так как Толстый кастрат «насыпал» в граненный стакан по «Марусин поясок», но не смог, так как тост был за прибыль.
– Ты чего повезешь? – поинтересовался у залезающего на верхнюю полку опера интеллигентного вида третий сосед по купе.
– Впечатления – искренне ответил Сергей Иванович, и почувствовал, что его новые знакомые в один миг протрезвели.
– Я на разведку – поправился он, и глаза успокоившихся челноков вернулись в исходное – пьяное положение.
– Красиво жить не запретишь – восхищенно пролепетал Хлыст, и стал выговаривать Толстому, что тот ему не доливает.
Сергей Иванович периодически просыпался, и сквозь дрему слышал повторяющиеся тосты про текстиль.
«Да, легкой эту работу не назовешь» – вполне серьезно подумал засыпающий опер.
Проснулся он от ужасной духоты. Внизу на столике стояла батарея из восьми пустых бутылок водки и непочатой бутылки коньяка.
«Не в почете у пролетариата напиток буржуазии» – отметил эту странность Бодряков.
– Румыния, таможня – раздался предупреждающий голос проводника.
Рыжий хлыст, лежащий напротив Бодрякова на верхней полке, что-то простонал и стал снимать с себя тренировочные штаны. Наверное, ему снился приятный сон о пьяном разврате, поскольку штаны он снимал вместе с трусами. Бодряков попытался его разбудить и предупредить о проверке, но тот огрызнулся так и не проснувшись, и упорно продолжал сучить ножками, сбивая исподнее к стопам ног. Бодряков разбудил Толстого, который весил раза в два больше Хлыста, и поэтому проснулся практически в здравом уме. Дверца в их купе была открыта, и Сергей Иванович с ужасом для себя представил картину их купе из коридора – Смрад, вонь и, раскляченный без трусов на верхней полке пассажир. Его доводы остальная компания выслушала, но обсуждать не стала, пока не выпила по сто пятьдесят.
– А хрен с ним пускай лежит – устав расталкивать Хлыста, сел на свое место Толстый, и выпив еще стал заполнять декларацию.
– Да пускай подтвердил Интеллигент. Нам же лучше, может, увидят такой пассаж и, вообще, досматривать не будут.
Проверяя свою группу, прошла Алефтина, и встала как вкопанная.
– Вы что творите, сейчас погранцы и таможня пойдет, разбудите этот срам – она пыталась не смотреть пристально на расклячевшего ноги товарища по группе.
– Мы