Шарп, притулившийся на краешке кресла, про себя удивился: кому могло прийти в голову подшучивать над таким громогласным и взрывным человеком, как капитан Пекьюлиа Кромвель?
Капитан уселся на койку, положил локти на стол и заглянул Шарпу в глаза.
– Меня посвятили Создателю, мистер Шарп, и тем обрекли на одинокую жизнь. Лишили возможности получить настоящее образование. Сверстники отправлялись в Оксфорд и Кембридж, а меня отослали в море, чтобы избавить от земных искушений. Однако я занялся самообразованием, мистер Шарп. Читая книги, – капитан показал рукой на книжные полки, – я открыл, что на самом деле у меня счастливое имя. Да-да, мистер Шарп, я избранный. Таково мое глубочайшее убеждение. – Капитан печально покачал головой. – Вокруг я вижу людей образованных, разумных, но, главное, не мыслящих себя вне общества. Однако никто из них не способен на великие дела. Одиночество – лишь в нем заключено истинное величие! – Кромвель поморщился, словно на его плечи давило слишком тяжкое бремя. – Думаю, вы тоже человек избранный, – продолжил капитан. – Фортуна высоко вознесла вас, подняв с самых низов. И поэтому, – тут Кромвель подался вперед и наставил палец на Шарпа, – вам тоже суждено жить в одиночестве.
– Я никогда не испытывал недостатка в друзьях. – Шарп ощущал неловкость от этого странного разговора.
– Доверяйте только себе, мистер Шарп, – воскликнул Кромвель, словно не заметив возражения, – ибо больше никому на свете верить нельзя! Избранные – такие, как мы, – обречены издали взирать на обычных, не особенных людей. Однако ныне я прошу вас отбросить недоверчивость, мистер Шарп. Я требую, чтобы вы доверились мне!
– В чем, сэр?
Заслышав скрежет штуртроса, капитан взглянул на компас и продолжил:
– Корабль – это особый мирок, мистер Шарп, и я поставлен управлять им. На этом судне я – сам Господь Бог и волен казнить и миловать. Однако я не стремлюсь к власти, мистер Шарп. Моя цель – порядок. Порядок! – Капитан с силой стукнул рукой по столу. – И на моем корабле я не потерплю воровства!
Шарп возмущенно выпрямился:
– Воровства? Что вы имеете…
– Нет! – перебил Кромвель. – Разумеется, я вас ни в чем не обвиняю. Но кража непременно свершится, если вы и дальше будете выставлять свои сокровища напоказ!
Шарп улыбнулся:
– Я простой прапорщик, сэр. Вы сами сказали, что я поднялся из самых низов. Откуда взяться сокровищам?
– Тогда ответьте, что блестит в швах вашего мундира?
Шарп не ответил. Его трофеи были зашиты в швы камзола и пояса, запрятаны в носках сапог. Однако в последнее время камни действительно стали просвечивать сквозь ветхую красную ткань.
– Да будет вам известно, матросы – зоркие ребята, мистер Шарп! – рявкнул капитан. Раздался орудийный залп, и Кромвель сморщился, словно грохот помешал его раздумьям. – Матросы – зоркие ребята, – повторил