Джинджер кивнула в сторону пианино, высящегося у дальней стены.
– Вот излюбленное место Марго. Нам всем тут не хватает ее музыки. Она всегда играла что-нибудь из классики, хотя один раз, – добавила Джинджер с улыбкой, – один раз, когда Нонни вошла в комнату, Марго начала наигрывать «Love Me Tender».
Клэр рассмеялась.
– Это было единственным проблеском юмора с ее стороны, – пожала плечами Джинджер. – Она ни с кем не разговаривала. Ни с работниками больницы, ни с другими пациентами.
– Но она разговаривала со мной на мосту, – возразила Клэр. – Это была довольно сумбурная, но все-таки речь.
Джинджер кивнула.
– Да, ей случалось произнести фразу-другую, но все они мало что значили. Я знаю, что она могла бы сказать. Думаю, она просто не снисходила до этого. В уме ей, впрочем, нельзя было отказать.
– Откуда вы это знаете?
– Она постоянно читала. У нас тут есть небольшая библиотечка, так Марго прочла все книжки от корки до корки. Художественные произведения, и не только. Еще она писала.
– Неужели? – с интересом спросила Клэр. – Что писала, рассказы?
– Нет. То есть, может, и рассказы писала, но мне об этом ничего не известно. Она сочиняла письма к другим пациентам – как правило, очень длинные и весьма складные, хотя почерк у нее, надо сказать, был не ахти. Может, сказывалось отсутствие практики. А может, все дело было в лекарствах, которые она принимала. В этих письмах она обычно раздавала советы. Во время групповой терапии пациенты часто жаловались на свои проблемы. Марго на таких сеансах помалкивала, по своему обыкновению, зато потом писала человеку письмо, где и высказывала свои мысли.
– Надо же. И насколько дельными были эти советы?
– Как ни странно, весьма дельными, – усмехнулась Джинджер. – Если не считать того, что письма эти, по словам Марго, она писала под диктовку Бога или своего умершего брата.
– Ясно, – улыбнулась Клэр. Она едва не забыла о том, почему Марго жила в этом унылом месте. – Если хотите, я отвезу фотографию Марго ее старшему брату, – неожиданно для себя предложила Клэр. – Все равно я собиралась побеседовать с ним.
Джинджер с некоторым сомнением взглянула на фотографию, но затем кивнула.
– Почему бы и нет, – сказала она, вручая снимок Клэр. – Я позвоню ему и скажу, что фотография теперь у вас.
Выбравшись наконец из больницы, Клэр с наслаждением вдохнула чистый холодный воздух.
Надо бы сообщить Джону, что она уже едет домой, подумала Клэр, забираясь в машину. Ему и так пришлось поволноваться из-за нее. Ладно, она остановится где-нибудь в дороге и позвонит.
Клэр положила фотографию Марго на соседнее сиденье и снова взглянула на высокого мальчика. Рэндалл. Рэнди. Темноволосый и по-юношески нескладный, он плохо вписывался в эту семейную идиллию. Парень стоял, прищурившись от света, и взор его, казалось, был устремлен прямо на камеру. Или на Клэр.
По пути домой ее взгляд то и дело падал на фотографию,