– Я тоже рада тебя видеть, Симон. Извини, конечно, шевалье де Куэрон.
Похоже, Марте каким-то образом удалось его задеть – слишком демонстративно тот отвернулся и теперь уставился на меня.
Как воспитанный юноша, я встал, однако в глаза этому «рыцарю» смотреть не стал – еще посчитает за вызов, а зачем сразу обострять отношения? Подождем. Я не кровожаден, но будущие конфликты сразу чувствую, а в том, что с этим типом мы еще схлестнемся – ни минуты не сомневался. Как и в том, что он ни разу не шевалье – не было у него ауры. Мог, конечно, и купить себе титул, ну да мне какая разница?
А де Куэрон, видимо, уверился в своем превосходстве.
– Запомни, я командир, все мои люди – для тебя командиры. Не исполнишь приказ – вылетишь из отряда за срыв контракта. Понял?
– Так точно, господин командир!
– Ладно, мэтр, пойдем оформлять контракт. А вы ждите здесь.
Когда мы остались вдвоем, Марта присела на свой баул и стала демонстративно меня разглядывать.
– На мне что, нарисовано чего? Вначале Фурнье на меня пялился, потом этот герой, теперь ты.
– Рисунков лично я не вижу. Может, конечно, Симон их углядел, но точно не я. А вот я вижу дворянина, который за каким-то дьяволом полез в наше дерьмо и даже поджал лапки, когда ему нахамили.
– От дворянки слышу, – проворчал я в ответ. Однако глазастая дамочка. И умница – интересно с ней будет пообщаться.
А Марта рассмеялась искренним, заливистым смехом:
– Ну уж нет, мои родители к дворянам никакого отношения не имели. Фламандские крестьяне в зачуханной деревушке среди болот.
– И каким же ветром тебя в наемники занесло?
– А вы, ваша милость, для такого вопроса оделись неправильно!
– ?!
– Сутану где забыли? Вначале оденьтесь по форме, службу отслужите, а потом чад божьих на исповедь и созывайте.
– Ну, извини, был не прав, погорячился. А что – из меня действительно дворянство прет?
– Да нет, не особо, ты и спину гнешь, и в глаза не глядишь, так что действительно за потомственного наемника сойдешь. Это у меня глаз наметан – как смотришь, как рукой эфес ищешь, как пытаешься воротник поправить, которого у тебя сейчас нет. Да ты не бойся, у нас в эти дела лезть не принято – мало ли от чего человек в наемники подался – с деньгами у всех проблемы бывают.
– Угу. Самая глубокая пропасть в мире – финансовая. В нее можно падать всю жизнь. – К месту процитировал я великого комбинатора. И тут же был вознагражден – смех у Марты просто очаровательный.
– Ладно, благородный господин, годится, сработаемся!
– Конечно! Только ты меня больше по-дворянски не зови. От тебя согласен, а от других этого слышать не хочу. Жан я, просто Жан. В крайнем случае Каттани. Договорились?
– Договорились, не беспокойся. Это я так, пока мы вдвоем, вредничаю. А в походе такие шутки – последнее дело. Не дай бог кто из-за