Прискорбно, что бутылка пива стала для девушек таким же атрибутом прогулки, как некогда для барышень зонтик.
Раздражает, что мерилом успеха выступает количество пройденных, продавленных голов.
Немыслимо, что в наши дни вдруг снова возможна купля-продажа людей.
Коробит, что ходьба по набережной превратилась в эквилибристику между соплями, блевотиной, мочой.
Дамская сумочка, этот всего лишь элемент туалета, стоимостью в годовой доход учительской семьи кажется мне совершенно неприличным.
Пять детских жизней, спасённых операцией по пересадке косного мозга, эквивалентны стоимости часов с золотым браслетом. Без комментариев!
И, конечно, меня удручает, что обвинение человека в бесчестии не воспринимается теперь как оскорбление. Не будоражит подлеца, не рождает в нём пусть и ложное, но стремление восстановить честь имени в окружении, подающим ему руку.
Павлочка Леонтьевна, возьмите меня, что ли, в век девятнадцатый…
Семейный триллер. Продолжение
«Он спустился к реке и сел на скамейку. За спиной шелестел беззаботный гомон. Лёгкий ветер обдавал прохладой его расслабленное тело, а невесёлые мысли разогревали голову кровью.
«Я не знаю, что делать, – отвечал Он на этот назойливый шепот в голове. – Не могу решиться, но и болтаться между тоже не могу: надо либо уходить, либо оставаться. Уйти? Но я не могу с ней так поступить… Она не заслуживает… Она всё ещё любит меня, хоть я такая скотина. Слова ей говорил, обещал всего… Сколько потрачено времени, нервов! А сил!.. Она же верила мне!.. Уйду – буду последней сволочью и мразью. В общем-то, я сволочь и есть, это правда, но не хочу, чтобы она об этом знала.
А если остаться – что тогда? Изображать муженёчка и выдавливать раз в день нежное «люблю»? Отравить жизнь терпением, превратить её в раздоры, дождаться ненависти, а потом наговорить друг другу проклятий за бесплодность лучших лет и разбежаться с мокрыми лицами и камнями в сердцах? Не знаю, как она, а я так с этим камнем прямо к речке и прибегу. Утопиться к чёртовой матери и покончить с этим!».
Он разгорячился и местами уже напоминал безумца. Он ходил туда-сюда, резал ладонями воздух, тискал себя за волосы, рвал узел галстука, закатывая глаза, будто от удушья совестью. В итоге, упал на скамейку, снял ботинки и бессильно отложил решение проблемы на «как-нибудь потом». Полежал, сгрыз ногти, затем обулся, сломав на ботинке задник, встал и пошёл домой, расталкивая плечами прохожих. Вечер был безнадёжно испорчен…»
15 марта (суббота), вечер
Отчасти с перепугу, отчасти из любопытства взял да и перечитал всё вышенаписанное, топором невырубаемое. И? Ведь, казалось бы, – сформировавшийся человек: юность от меня уже на расстоянии трёх загнанных коней. Вот-вот и молодость потянется за стремянной.