– Как ты будешь зваться среди нас? – спросила Мод.
– Иоланта, – отозвалась я. «Иоланта» по-гречески означает «фиолетовый цветок», и оно мне подходит, раз уж Адриан постоянно твердит, что в моей ауре есть проблески фиолетового.
Мод протянула руки и помогла мне встать.
– Добро пожаловать, Иоланта.
А потом, к моему удивлению, она крепко обняла меня. Другие колдуньи с окончанием ритуала вышли из круга и проделали то же самое. Последней была миз Тервиллингер. Она долго держала меня в объятиях, а слезы в ее глазах просто потрясли меня.
– Ты свершишь великие деяния! – с жаром воскликнула миз Тервиллингер. – Я так тобой горжусь – сильнее, чем гордилась бы собственной дочерью!
– Невзирая на то, что я сожгла ваш дом дотла? – сказала я.
Миз Тервиллингер снова заулыбалась.
– Возможно, именно поэтому!
Я рассмеялась, и серьезное настроение уступило место праздничному. Мы вернулись в гостиную. С магией на сегодня было покончено, и Мод заменила чай вином с пряностями. Я его даже не пригубила, но давно снедавшее меня напряжение развеялось. Я была абсолютно беззаботна. И самое главное: сидя рядом с колдуньями и слушая их истории, я чувствовала себя своей здесь – как никогда не чувствовала среди алхимиков.
В сумочке у меня зазвонил телефон – как раз когда мы с миз Тервиллингер наконец-то собрались уходить. На дисплее высветился мамин номер.
– Извините, – произнесла я, – мне нужно ответить.
Изрядно выпившая миз Тервиллингер махнула мне рукой и налила себе еще. Поскольку привезла ее я, ей пока что можно было не торопиться. Я вышла на кухню и ответила на звонок, слегка недоумевая – что понадобилось маме? Мы с ней поддерживали связь, и она знала, что меня лучше ловить попозже, чтобы поболтать. Но когда мама заговорила, по ее голосу я поняла, что она явно взволнована.
– Сидни, ты видалась с Зоей?
Я сразу же напряглась.
– После полудня. Что-то случилось?
Мама вздохнула.
– Сидни, у нас с твоим отцом все кончено. Мы разводимся.
На мгновение все вокруг завертелось, и я прислонилась к столу, чтобы не упасть. Я сглотнула.
– Ясно.
– Извини, – вымолвила мама. – Понимаю, что для тебя это будет тяжело.
Я задумалась.
– Нет… не совсем. Ну, в смысле… пожалуй, не могу сказать, что я удивлена.
Когда-то мама мне заявила, что отец в молодости был куда более добродушным. Мне трудно