Они пришли бы и сегодня. Двадцатый век, как и все ему предшествующие, испытывает величайшую, колоссальную потребность в живом Боге. Равнодушие к Богу людям неведомо. В самой глубине своего сердца человек вопиет к Богу, и стоит только Господу где-либо заметно проявить Себя, как люди туда стекаются толпами. Он ведь наш Отец. Человечество об этом не знает, но чувствует. Тот косматый, суровый проповедник, наверное, не отличался красивой внешностью, да и его речи, скорее всего, не ласкали слух, но поскольку в нем явлено было милосердие Божье, то к Иоанну шли все – мытари и солдаты, злые и добрые. Ведь по сути своей люди все одинаковы.
Что может быть глупее разговоров о равнодушии людей к Богу и Его Царству Небесному. Кто сетует на такое равнодушие, тот плохо знает людей. Все они, без исключения, жаждут живого Бога. Понимают они то или нет, но их самая жгучая тоска обращена именно к Нему. Просто люди Его не знают. Воображают Его грозным мстителем, карающим за грехи вплоть до третьего и четвертого колена. Им неведомо, что Он – Отец, испытывающий к людям безграничное доверие и беспредельную любовь. Ведь их так часто пугают Им, и каждый стремится избежать погибели. Но если бы они об этом узнали, то побежали, поспешили бы к Нему со всеми своими грехами – в надежде, что Он смоет их.
К Иоанну все бежали бегом. Они в душе ощутили сущность Бога, они узнали, что грехи, ошибки и всё отягчающее жизнь прошлое разлучают их с Богом, что Бог верит: мы можем стать лучше, и что всё оставленное позади исчезает пред Ним.
Они выходили из воды обновленные, полные сил, решимости и веры.
Но у них, заново родившихся, возникало и немало вопросов. Иоанн всем давал самый что ни на есть общий ответ: необходимо измениться, и прежде всего изменить свои мысли. Раньше вы думали только о собственных грехах, а теперь обратите все свои мысли к Богу. Бог грядет, а посему всё в вас и вокруг вас, даже самое ничтожное проявление жизни, должно быть осмыслено совсем иначе. Мысли обладают силой, а мысли о божественном – это преобразующие жизненные силы.
Так-то оно так, но как нам теперь жить по-новому? Ведь они не были независимыми людьми, способными отныне выстраивать свою жизнь по собственному усмотрению. Пришли обитатели казарм. Разве теперь мы вправе оставаться солдатами? А если Бог, явившись, застанет нас в этом качестве?
Такого вопроса следовало ожидать. Его задавали грубые римские наемники, сражавшиеся за мировую империю, эти блудные сыновья, опустившиеся ремесленники, подчинявшиеся только железным кулакам своих бесцеремонных начальников. Им никогда и в голову не приходило пойти на богослужение. Любая молитва вызывала у них только смех, читать и писать они вовсе не умели, а о духовности и говорить нечего. Какое тут