Но Ищущий, в котором начинается такое изменение, конечно же, всех этих обстоятельств и закономерностей не осознает, он просто их переживает. Даже само происходящее поначалу обычно скрыто в глубинах его сознания. Его страстное желание уже начало исполняться, но внутреннее напряжение сохраняется, и лишь по проявлениям возникающей в нем новизны он замечает, что под внешней оболочкой его жизни оживает нечто такое, чего он так страстно желает.
С пробуждением изначального естества, проявляющего себя необычным образом, человек начинает ощущать на себе давление тупого мира. Но его росту это нисколько не мешает, а напротив, даже способствует. Ибо такое противодействие придает ему силы и подчеркивает его своеобразие. Никакого смешивания и размывания не происходит. Препятствия побуждают человека устремиться в глубину, чтобы черпать оттуда силы, необходимые для их преодоления. Поэтому, терпеливо относясь к подобному испытанию, мы впервые сталкиваемся с переживанием, которое воспитывает нас и впредь остается самым благородным, на что способен человек. Конечно, если это подлинное терпение, которому присущи искренность и простота, в котором активно проявляет себя и вызревает скрытый героизм.
Впрочем, люди терпеливы по своей натуре. Но в данном случае это свидетельствует о развитии их изначального существа, о том, что терпению сопутствует терпимость. Не будь ее, терпение отравляло бы нам жизнь, ослепляло бы нас, делало несправедливыми и однобокими. Здесь же в противоборстве с давлением извне по мере укрепления правды у нас развивается строгий, тонкий вкус к ней во всем достойном человека, и мы острее различаем во множестве явлений и процессов, окружающих Ищущего, все, что жизнеспособно и имеет будущее.
И тотчас изначальное естество начинает жить во всех сторонах нашего активного и пассивного поведения. Один из примеров тому – терпение. Способы самоутверждения в процессе жизни и осмысления переживаний так же многообразны, как и сама жизнь. Но наш порыв, наше возбуждение и давление, противодействие внешнего мира создают ее новое напряжение, образуют нерв личного сознания, который и дает нам почувствовать ту жажду правды, которая только усиливается в человеке по мере ее утоления. Правда в личной жизни обретает конкретный облик.
Но поскольку отныне человек уже не односторонний индивидуалист, он живет в тесном контакте с другими и для других, то возникшее в нем новое напряжение и