– Зал для сближений? – Кроссман не стал скрывать иронии. – Зачем же уединяться, если в вашем обществе нет места стеснению?
– Я не говорю об уединении! – тон девушки сделался как у учительницы, третий раз объясняющей двоечнику, что Земля вращается вокруг Солнца, а не наоборот. – Залы для сближения общественные, там нет комнат и закутков. Все, кто там сближаются, делают это на глазах у других посетителей зала.
– Почему же нельзя тогда просто на улице? Вроде тепло…
– Занимаясь сексом на улице, мы отвлечем прохожих от построения светлого будущего. Разве не понятно? Ведь созерцание совокупления может привести мужчину к возбуждению, даже если до этого он не думал о сексе. Это непродуктивно. К тому, же, если вы предпочтете лежачую позу, в зале для сближений это будет намного удобнее. Там есть ковры и кушетки.
– Понятно. Но я действительно хотел просто узнать где покушать, – ответил Кроссман.
– Правда? – женщина напряглась.
– Да.
– Ну, ладно… – В тоне женщины послышалось заметное разочарование, она явно расстроилась. – Пункт питания, для недавно приехавших, в двух кварталах отсюда. Над ним вывеска – три разноцветных кольца.
– А над залами для уединений? – сорвалось у Кроссмана с языка.
– Не для уединений, а для сближений! – поправила его женщина. – Они обозначены двумя кольцами. Но вас туда одного не пустят, только с партнершей.
– А почему словами не написать? – решил уточнить Кроссман. – Как на магазинах?
– Так принято, – женщина пожала плечами.
Женщина махнула рукой на прощание, и продолжила путь, а Кроссман поспешил в указанном направлении. Кровь шумела у него в ушах, но уже не от выбившей из колеи ситуации, а от образов, в которых представлялся зал для сближений. Сущность внутри неприятно зашевелилась. Похоже, сексуальное возбуждение тоже активизировало ее. Это необходимо было учитывать.
Столь странная беседа навела его на размышления. Разве можно за несколько лет так перековать общественное сознание? Или такое поведение просто сидит в человеческой природе, а европейские рамки приличий задавливают его? Стоит разрешить, и оно само проявляется?
У Кроссмана не было никаких данных на этот счет. Память их не выдавала. Скорее всего, его ученая специализация была иной, хотя в том, что он был ученым до заключения, у него уже не оставалось сомнений.
«Комнаты для сближения, черт бы меня побрал, – подумал Кроссман. – Может я и зря отказался. Женщина симпатичная, а я черте сколько оставался без женской ласки».
Наконец, впереди показалось одноэтажное здание с вывеской в виде трех колец. Кроссман открыл дверь, и оказался в просторном зале со столами, стульями и линией раздачи пищи. Меню нигде видно не было, а пища, видимо, располагалась в четырех баках из нержавейки. Что внутри, видно не было.