– А потом, дедушка, что было дальше? – я понемногу приходил в себя, но не мог оторвать взгляд от рубина. Это было настоящее чудо, без преувеличения волшебный камень.
– В тот же день после службы я на часок заехал домой к матери. У нас была комната в коммуналке. Там я спрятал рубин в свой старый ранец. Он лежал на крышке высоченного шкафа, и мама туда никогда не заглядывала. Это было опасно, держать такое сокровище дома. Но носить его с собой было еще хуже. Не дай бог кто-то заметит. В общем, в первые дни натерпелся я страхов. А потом – ничего, привык.
– А Наденька? Твоя первая любовь, что с ней стало? – мне вдруг захотелось вернуть деда к началу рассказа.
– А, ты про это. Было продолжение и у этой истории. Как-то в очередное увольнение, прошло уже несколько месяцев после той ночи, я встретил ее у парадного, подождал специально, когда она вернется с работы. Рубин был со мной. Помню, у нее в тот день было хорошее настроение: шла и улыбалась. Вот я и осмелел. Ведь я изначально думал: подарю ей камень, и она не устоит.
Мы поздоровались и вместе зашли в подъезд. Я показал ей рубин. Она взглянула на него с интересом. На какой-то момент мне даже показалось, что она согласится принять его, да и мои ухаживания в придачу. Но, к сожалению, этого не произошло. Через мгновение ее взгляд изменился. Лицо стало холодным, надменным и оттого особенно красивым.
– Неужели ты думаешь, Николенька, что я возьму это?
Николенька – так она меня в детстве дразнила. Тогда в парадном глаза ее засверкали, лицо горело. Она буквально излучала гнев и негодование. А словами хлестала меня по щекам:
– Я даже не спрашиваю, где ты взял этот камень. Наверное, украл или реквизировал, что для меня одно и то же. Это не твоя вещь, и она не принесет счастье ни тебе, ни твоей будущей избраннице. А ты думал, что я продамся тебе за этот рубин? И не находишь это оскорбительным? Бедненький, несчастный Николенька! Уходи! Немедленно! Я не хочу мараться об этот камень. И видеть тебя больше не желаю. Никогда.
И она стала подниматься по ступеням к своей квартире.
– Только ты никому… – я вдруг испугался, аж пот холодный пробил.
Но Надя меня перебила:
– Ты что, думаешь, я опущусь до доносительства?
Она холодно и как-то презрительно посмотрела на меня и закрыла дверь.
– Вот так мы с ней и расстались. Согласен, нехорошо получилось, – дедушка провел ладонью по волосам, глаза его слезились. Он как будто вновь переживал тот давний момент расставания.
Больше я ее не видел.
Во время войны все так перемешалось. Когда я вернулся с фронта, я пытался найти ее или хотя бы людей, которые знали их семью. Но так и не смог. Одна бабка жила с ними по соседству. По секрету она сказала мне, что перед войной Наденьку забрали по пятьдесят восьмой статье. Больше ее никто не видел. Скорее всего, погибла где-то в лагерях. А мать ее умерла в сорок третьем то ли от болезни, то ли от горя.