В 1754 году Франческо Растрелли начинает возведение Зимнего дворца для императрицы Елизаветы Петровны, не дожившей до его завершения. Этот грандиозный дворец на берегу Невы должен был доминировать в центре Петербурга, символизируя величие Российской империи. Своими огромными размерами, богатством и разнообразием архитектурных форм и скульптурного убранства он превосходит все петербургские дворцы. Главная императорская резиденция – апофеоз елизаветинского барокко. Зимний предопределил композиционный строй ансамбля будущей Дворцовой площади. А высота дворца (23,5 м) до начала XX века служила пределом, выше которого нельзя было строить никаких зданий, кроме церквей. Этот лимит во многом определил единую горизонталь петербургского силуэта, его «небесную линию».
Первоначально Зимний дворец был рассчитан на круговой обзор, и только позже здание Малого Эрмитажа закрыло его восточный фасад. Перед южным фасадом дворца Растрелли спроектировал замкнутую площадь, окружив ее колоннадой так, как это сделал Бернини перед главным фасадом собора Святого Петра в Риме. В центре площади зодчий хотел установить конную статую Петра Великого работы своего отца – Бартоломео Растрелли. Но эта часть проекта осталась на бумаге. Франческо Растрелли не успел окончить и отделку интерьеров Зимнего дворца: императрица Екатерина II отправила его в отставку.
В 1760-х годах под руководством архитектора Алексея Квасова был разработан новый план столицы. Центр города окончательно утверждался на левом берегу Невы. На обширном Адмиралтейском лугу Квасов наметил контур главных площадей Петербурга, в том числе дуговой абрис Дворцовой площади. Долгое время этот генеральный план сохранял значение опорного. Закрепленный им планировочный каркас постепенно наполнялся великолепными зданиями и монументами.
Ядром нового грандиозного ансамбля площадей послужило Главное Адмиралтейство, кардинально перестроенное Андрияном Захаровым в мощных торжественных формах классицизма. Окружавшие его земляные укрепления в начале XIX века были срыты, а на освободившемся месте образована целостная система слитых друг с другом площадей. Поражает их пространственный размах: общая протяженность Дворцовой, Адмиралтейской и Сенатской площадей (от здания Штаба гвардейского корпуса до Конногвардейского манежа) достигала 1100 метров, а глубина Сенатской и Исаакиевской (от набережной Большой Невы до Мариинского дворца) – 800. Кажется, что сама Нева приучила петербургских градостроителей к такому простору. Вот впечатление иностранного путешественника, впервые попавшего в Петербург в середине 1830-х годов: «Здесь все гигантское. <…> Сама необозримость свободных