Слабо отмахиваясь, чуть ли не открещиваясь, бледный Никанор Иванович пятился от заборчика. Наивный мужик. Всему верит.
– Понимаете, – шептал Георгий. – Сейчас они осматривают берег. А вечером будут возвращаться. Пляж – узкий. С одной стороны склон, с другой – Волга, податься им некуда…
Тут Никанор Иванович уразумел наконец, что его несерьёзный соседушка опять валяет дурака. Даже сплюнул в сердцах.
– Хиханьки тебе! – плаксиво бросил он. – Тут род людской гибнет…
Круто повернулся и сгинул среди листвы. Будем надеяться, на весь день.
Камушков хватило в обрез. Дорожка удалась на диво. Предварительно отмытые в ведёрке голыши, улёгшись один к одному, сияли на солнцепёке голубоватыми плоскими спинками, среди которых встречались подчас и зеленоватые, и чёрные с прожилками, а то и вовсе крапчатые. Красота. Доисторическая баржа, набежавшая когда-то на мель, очевидно, везла самый разнообразный камень.
Мокрый, грязный и счастливый Георгий кинул совок в ведро. Самое время окунуться. На Волгу отныне путь заказан, стало быть, сходим на озеро. Если, конечно, и там ещё дорогу не перекрыли.
Льдистое от тополиного пуха озерцо заметно обмелело. Всё-таки прошлогодняя засуха не прошла для поймы бесследно. Почва жадно вбирала влагу, выпивая водоём снизу. На том берегу невидимая за высоким камышом тёплая компания с поистине казачьей лихостью выводила: «При лужке, лужке, лужке…» Всё правильно. Когда выхода нет и не предвидится, самое время петь народные песни.
Стараясь не касаться скользкого илистого дна, Георгий наплавался вдоволь, а выкарабкавшись на рассохшиеся дровяные мостки, понял вдруг, что не знает, чем теперь заняться. Нет, на даче-то работа всегда найдётся – просто не хотелось.
Огорода Георгий не держал – огурчики-помидорчики проще купить на пристани. Да он, можно сказать, вообще ничего не держал – с тех пор, как овдовел и выпал из этой треклятой жизни. Цветы, посаженные женой, сохранил, деревья, понятно, тоже, а вот грядки сровнял и засеял газонной травой. Похожим образом он вёл себя и в городе. Доставшееся по наследству малое предприятие продал при первом нажиме чужих, совместно нажитую квартиру в центре сдавал, сам обитал в однокомнатке – впрочем, только зимой, а летом перебирался на дачу. Чтобы не одичать окончательно, время от времени подрабатывал переводами и корректурой.
Жил бережливо, иногда доходя до смешного (водку пьём – на спичках экономим), и всё же финансы таяли. Да. Вот так. Конец света ещё не наступил, а деньги уже кончаются.
Рассеянное внимание Георгия нечаянно собралось на шляпке гвоздя, криво торчащего из стены. Сходил за гвоздодёром – и ржавое железо, прокукарекав напоследок что-то вроде: «Умираю, но не сдаюсь», – вылезло, упираясь, из серой от дождей доски. Не так ли и мы сами…
Пойти, что ли, в бар сходить? Тем более повод есть – дорожку закончил…
День был неполивной, народу на участках копошилось немного. Пока шёл до магазина, несколько раз окликнули из-за штакетника. Вопрос задавали один и тот же: «А что это ты без тачки?» Отвечал: «Угнали».
–