Очеловеченный дракон. Аля Воронова

особенно для первого «рабочего» дня, но это не могло напугать человека, который совсем недавно встретился с олицетворением самой смерти. Невзирая на удручающее количество слуг, замок удалось прибрать. И сделали это так, что никто бы не догадался, какая разрушительная сила побывала здесь всего несколько часов назад. Только разломанный потолок спальни и опавшие стены оставляли горчащий осадок. Лукас старался не заходить в свои покои, отдавая предпочтение делам, помеченным в списке как «важное». Он собирался отправить родителям письмо, навестить раненых слуг и создать кампанию против драконьих проделок. Хотя, вероятно, последнее медленно перетечёт в кампанию по убийству досаждающего демона.

      Когда письмо, скрывшее факт нападения, было дописано и отпущено вместе с птицей, а состояние слуг доказало работоспособность большей половины, настроение Лукаса заметно улучшилось. Замок вновь кишел разговорами, более всего связанными с драконом, и множество женщин и мужчин разных возрастов сновали туда-сюда, выполняя свои обязанности. В комнатах стало ещё чище, из двора вынесли все упавшие в траву, на деревья и домик прислуги камни, а также подлатали треснутые под грузом стены. А огромную дыру, проделанную ночью, подпёрли балками – иначе третий этаж грозился обрушиться на и так пострадавшую комнату. Замок заметно похорошел. Или Лукас дорос до того состояния, в котором старинная усадьба начинала казаться чем-то особенным.

      Часть 2

      Когда заметки касательно драконьего беспредела сформировались в единую логичную цепь, Лукас вознамерился совершенствовать и себя. Двор, вновь пригодный для тренировок, разразился звоном металла и гулкими ударами по дереву, громкими криками и, конечно же, похвалой, несвойственной для рыцарского сына с ранних лет. Седеющий наставник то и дело отбивался от сокрушительных ударов ученика, который жаждал доказать свою силу и способность противостоять даже защищённой коннице. Но физическая форма, к досаде Лукаса, всё ещё пребывала на непозволительно низкой отметке, и каждый новый удар мечом, копьём и булавой обрывался тяжкой одышкой. Это могло исправить только время, потраченное на занятие важными для рыцаря навыками.