Вильгельм задумался:
– Мне не хотелось бы, чтобы со стороны это выглядело так, будто я бросаюсь в распростертые объятия короля Англии, ликуя по поводу выпавшего на долю моей сестры счастья. Если мы обнадежим его величество и какое-то время подержим в ожидании, это может дать нам большие преимущества. Но главное, я намерен убедиться, что с леди Анной будут хорошо обращаться в Англии и обеспечат ей статус и положение, которых она заслуживает. Его величеству нужно дать понять, что в доме нашей почтенной матушки ее воспитали добродетельной. Меня беспокоит, как она будет жить королевой при дворе, который славится развратом. Имея в виду случившееся с другими женами короля, я должен быть уверен, что моя сестра будет счастлива.
Анна ощутила жаркую благодарность к Вильгельму, но доктор Олислегер, похоже, испытывал сомнения.
– Ваша милость, король, вероятно, не расположен к ожиданию. Он может обидеться на любую задержку с нашей стороны, и тогда мы утратим все преимущества, которые имеем, потому что брак не состоится. По моему скромному мнению, переговоры нужно завершить как можно скорее.
– Очень хорошо, – сказал Вильгельм. – Скажите послам, чтобы они явились в Клеве через два дня, и я приму их.
Прошло два дня, а Вильгельм по-прежнему мешкал в Дюссельдорфе. Только вечером он отправился в Клеве.
– По-моему, это выглядит грубостью с его стороны – заставлять послов ждать, – сказала Анна Эмили. Одетые в ночные сорочки, они сидели на кровати Анны и все не ложились спать. – Ему нужен этот союз, как и королю Генриху. Лучше бы они уже перестали играть в игры и обо всем договорились.
– Вам, похоже, начинает нравиться идея выйти замуж за короля, – заметила Эмили, сплетая в косу свои длинные волосы.
– Я не уверена, – призналась Анна. – Сперва я испугалась, но теперь вижу преимущества этого союза и хочу быть полезной Клеве.
– Благородная дева приносит себя в жертву ради своего народа! – провозгласила Эмили, закидывая косу за плечо.
– Что-то вроде этого, – улыбнулась Анна.
– Я буду скучать по вам, – сказала сестра, и у нее на глазах заблестели слезы.
– Я еще не уехала, и пока нет уверенности, что это произойдет, – ответила Анна, чувствуя, как сжалось у нее горло при мысли о расставании, возможно навсегда, с Клеве, с сестрой и со всеми, кого она любила.
Ее вырастили в понимании того, что однажды это произойдет. У нее на глазах Сибилла уехала в Саксонию, Анне тогда было всего четырнадцать лет; она знала, что ей самой повезло задержаться дома так надолго, но перспектива расставания с семьей и родной страной разбивала ей сердце. Она