– Я возьмусь за ваше дело, – наконец Тарас Адамович вслух произнес то, над чем рассуждал все время от своей первой встречи с Томашевич. И сразу подумал, что ни один из руководителей сыскной части не одобрил бы его решения начать частное расследование.
– В Российской империи, в отличие от наших западных соседей, это неприемлемо, – сказал бы педантичный Репойто-Дубяго.
– Разве что вам хорошо за это заплатят, мой друг, – сказал бы Спиридон Асланов, отправленный в отставку за взяточничество.
– По приказу императора закрыли даже справочные бюро, поскольку их деятельность напоминала розыскную. Государственный розыск не имеет желания конкурировать с частным. Это может быть опасно и непросто, – заметил бы Красовский, очень осторожно сотрудничавший с криминальным миром Киева.
– Может, вам просто вернуться на службу? – спросил бы Рудой, днюющий и ночующий в отделе.
– Я возьмусь за ваше дело, – повторил Тарас Адамович, – но только как частное лицо. Попробую выяснить, что случилось. Не могу ничего обещать.
– Я понимаю. Благодарю, – ответила она быстро. И повторила: – Благодарю.
Едва не прожгла его влажным взглядом синих глаз, чуть коснувшись рукой соломенной шляпки, прикрывавшей от палящего солнца корону из русых волос. Курсистки щебечущими стайками потянулись к центральному входу в помещение курсов.
– Вам пора на лекцию? – спросил Галушко.
– Неважно. Я объясню причину отсутствия профессору. Я… Вам нужны мои показания?
– Да. Потому я здесь.
Улыбнулась. Жестом пригласила присесть на скамью.
– С чего мне начать? – спросила, когда они расположились под раскидистым ясенем.
Тарас Адамович пристроил чемоданчик у ног, положил шляпу на скамью. Мира отложила в сторонку небольшой ридикюль.
– Начните с рассказа о себе и сестре. И вспомните подробности того вечера.
Мира кивнула.
– Вера младше меня на два года, ей девятнадцать. Мы переехали из Варшавы, когда началась война. В Киеве… здесь у меня появилась возможность поступить на курсы, а у Веры – заниматься балетом. Наша тетя в Варшаве, с нами ехать отказалась. Отец погиб в начале войны, мама – умерла шесть лет назад. Оставили нам небольшие сбережения, что дало возможность снять комнатушку и заплатить за первый год моего обучения на курсах. Вера занималась балетом в школе на Прорезной – ей разрешили посещать занятия бесплатно. Чтобы заплатить за мою учебу в следующем году, я устроилась гувернанткой, а Вера стала выступать в городском театре. Казалось, все наладилось, через год мы даже сняли всю квартиру. Выступлений у Веры было много, ее все время куда-то приглашали. В тот вечер она должна была выступать в Интимном