Она протянула матери старинный сколок. Та отставила в сторону сковородку, положила на стол прихватки, спустила со лба на нос очки и внимательно посмотрела. В семье Машковских как-то повелось, что вопросы никогда не считались лишними или ненужными. Раз человек спрашивает, значит, ему надо. А раз надо, значит, следует ответить.
– Сколок с шалью, выполненной в классическом вологодском манере, – ответила мать.
– Я вижу, а вот эти буквы, что могут значить, как ты думаешь?
Мама посмотрела внимательнее, оставаясь совершенно безмятежной. Нет, загадка сколка ее совершенно не взволновала.
– Ну, если речь идет о кружеве, то буквы Т.М. могут означать только имя мастерицы – Татьяна Макарова. Странно, я как-то раньше не замечала.
– Татьяна Макарова? Я никогда не встречала такого имени, хотя о кружеве, кажется, в детстве прочитала все.
– Глупышка, – мама вдруг засмеялась, – конечно, ты видела это имя, оно даже на экспозиции в музее вологодского кружева упоминается. Просто Макарова – это девичья фамилия, а после замужества все знали ее как Татьяну Елисееву, одну из лучших в нашей области кружевниц.
– Погоди, мам, – Снежана совсем запуталась, – ты же говорила, что Татьяна Елисеева – это моя прапрабабушка.
– Если быть совсем точной, то она бабушка моей бабушки, – с достоинством сказала мама. – Она бабулю вырастила и плести научила. Бабушка мне в детстве про нее очень часто рассказывала и кружева хранила, как образец, и сколки эти наверняка ее. Кружева я в музей отдала, а сколки, видишь, сохранила. Так вот в юности она была Макарова и училась, между прочим, у самой Софии Брянцевой.
Про Софию Брянцеву и ее мать Анфию Федоровну Снежана, разумеется, знала. Их собранная по крупицам биография была известна всем плетеям, претендующим не только на ремесло, но и на искусство.
Брянцевы принадлежали к большому священническому роду. Все предки Анфии Федоровны, родившейся в 1812 году, были рукоположены в сан и в течение нескольких поколений служили при церкви. Мальчики получали семинарское образование, наследуя профессию от отцов, девочек учили рукоделию и обязательно грамоте. Росли они в молитве и благочестии, поскольку родители воспитывали из дочерей будущих матушек. А рукоделие, в том числе и исконное умение плетеи, было своего рода продолжением молитвы.
Богатой семья не была, ведь постоянный оклад священникам не полагался, так что умелые женские руки слыли источником семейного процветания. Анфию Федоровну в возрасте 24 лет выдали замуж за Петра Степановича Брянцева, предки которого тоже были священниками. Сам же он, окончив духовную семинарию, служил канцеляристом в уездном суде. В 1837 году у пары родилась дочь София, которую уже с пяти лет мать научила искусству плетеи.
Все свободное время мать и дочь плели кружева, а также разрабатывали сколки. И если Анфия Федоровна была тем самым человеком, который положил начало особому