– Проклятие, Зак, посмотри на присяжных!
Зак поднял голову и машинально сделал то, что велел ему защитник, но едва ли он мог изменить настрой присяжных. Если бы Рейчел задалась целью все подстроить так, чтобы его обвинили в ее убийстве, она бы не смогла выполнить задачу лучше. Все улики были против него.
– Посмотрите на него! – с пафосом воскликнул Петерсон. – Посмотрите, и вы увидите в нем того, кем он и является: виновного в убийстве первой степени, в умышленном убийстве без смягчающих вину обстоятельств! Это тот вердикт, тот единственный вердикт, который вы можете вынести в его случае, если хотите торжества справедливости!
На следующее утро присяжные продолжили обсуждение, и Зак, которого выпустили под залог в один миллион долларов, вернулся в свой номер в отеле, где он поочередно то строил планы побега в Южную Америку, то размышлял, как будет убивать Тони Остина. С точки зрения Зака, главным подозреваемым должен был стать именно Тони. Такое заключение казалось ему наиболее логичным, и все же ни адвокаты Зака, ни нанятые ими частные детективы не могли найти ни одной улики против Тони, за исключением разве что его дорогостоящей привычки к наркотикам, от которой он вопреки заявлениям президента студии не избавился. Впрочем, потворствовать и впредь этой своей привычке Тони было бы куда сподручнее, если бы была жива Рейчел, которая после развода с Заком стала бы его, Тони, женой. Более того, если бы Зак в последнюю минуту не решил изменить сценарий, Тони, а не Рейчел, погиб бы от того единственного выстрела. Зак пытался вспомнить, говорил ли он когда-либо Тони, что ему не нравится концовка, и о том, что намерен ее изменить. Он сделал пометки об изменении сцены в своем экземпляре сценария, и этот экземпляр он часто оставлял там, где любой мог в него заглянуть, но все свидетели, как один, отрицали, что знали о его планах.
Словно тигр в клетке, Зак мерил шагами свой номер, кляня судьбу, Рейчел и себя самого. Он вновь и вновь прокручивал в голове заключительную речь своего адвоката, пытаясь самого себя заставить поверить в то, что у присяжных нет оснований признавать его виновным. Единственным убедительным доводом в пользу того, что он не совершал преступления, являлся довод от противного: лишь круглый дурак отважился бы на столь дерзкое и наглое преступление, зная, что все улики укажут на него. Когда во время судебного процесса выяснилось, что Зак владел большой коллекцией оружия и был знаком с разными типами ружей и снарядов, Хендлер, его защитник, пытался привлечь внимание суда к тому факту, что, раз это так, Зак вполне мог поменять пули, не оставив на ружье отпечатков.
Мысль о том, чтобы сбежать в Южную Америку и исчезнуть, постоянно крутилась