Несмотря на доходы с аренды, поликлиника практически нищенствовала. Не было ни нормального оборудования, ни инструментария, ни материалов. Пациенты привычно жаловались, и после каждой жалобы в кабинет врывалась заместитель главврача и толкала спич о том, что «врач – такой же обслуживающий персонал, как и парикмахер», и что клиент должен быть доволен. Правда, как и чем удовлетворить клиента, зам не уточняла.
Медсестра Валя, полная, с трудом застегнутым халатом на голое тело, стояла в позе «цигель-цигель ай лю-лю» в проеме двери и четко следила за очередью к врачу. Очередь – святое дело для советского человека – должна была соблюдаться безукоризненно. Объявление на двери кабинета, гласящее, что «участники ВОВ обслуживаются без очереди» без надзора Вали приводила к дракам между участниками с применением тупого оружия в виде костылей. Как только врач освобождалась, Валя звала очередного пациента, томно вызволяя его из очереди протяжным «женщина-а-а» или «мущ-щ-щина-а-а».
Заведующая, повидавшая жизнь еврейка, говорившая исключительно матом, однажды здорово меня выручила от нагоняя зам. главврача. Не дождавшись последней пациентки, я скинула халат и засобиралась домой. В коридоре на меня накинулась сама опоздавшая и, открыв дверь в кабинет, заголосила: «Что это творится-аа, я прихожу, а врач ваш ухо-о-оди-и-ит! Понаехали-и-и! Дайте мне русского врача, я не буду лечиться у армянки». Я вспыхнула и заявила, что я и не собираюсь ее лечить, так как я армянка, хлопнула дверью и ушла.
По дороге мне стало стыдно, что я подставила заведующую, и я решила позвонить ей из дома и извиниться.
– Ты что, детка, впервые с этим столкнулась?.. Ха! Да я живу всю жизнь с этим. Не переживай. Я открыла ей кабинет и сказала: «У нас есть еще казахский и литовский врач. И я – еврейка, – выбирайте. Русских врачей сегодня еще не завезли».
Скорее всего, заведующая и приняла скандалистку, так как больше я эту пациентку не видела.
Тем не менее в целом наши художники были людьми благодарными и время от времени одаривали медицинский персонал то залежалой шоколадкой, то акварелью в собственном исполнении, то книжкой о себе, любимом.
Но медсестре из терапевтического отделения повезло больше всех. Катя была стройной женщиной с длинной копной рыжеватых волос и легким безумием в глазах. Очередной воздыхатель – из большого числа желающих написать ее в стиле ню – подарил ей некое изделие китайской текстильной промышленности, которое напоминало гипюровые колготки, но надевалось на все тело (что-то вроде боди-комбинезона). Свободной от всего этого великолепия оставалась лишь голова и та часть, которой интересовался даритель. Там ткань немного расходилась и вновь соединялась на уровне копчика.
Недолго думая, Катя скинула с себя всю одежду, включая трусы, надела гипюровое изделие,