День восьмой. Ирина Яновская

прошло много времени. Я немного состарился от частого использования, но все равно был еще чертовски хорош. Хозяин по-прежнему дорожил мной.

      А потом наступил день, вновь поменявший мою жизнь.

      Хозяин в тот день был сам не свой. У него что-то не ладилось в бизнесе, да еще и утром он поругался с хозяйкой монетницы. Я кожей чувствовал, что добром это не кончится. Так и случилось. Выходя из банка, хозяин положил меня, не как обычно во внутренний карман пиджака, а небрежно пихнул в задний карман брюк. Как же мне там было неуютно! Карман был совсем неглубокий, и большая часть меня торчала на улице. Я ёрзал, стараясь проникнуть как можно глубже, но места для меня было там катастрофически мало. Мне захотелось крикнуть моему господину: «Дурак, что ты творишь, я держусь из последних сил, и сейчас выпаду! Ты потеряешь меня навсегда!»

      Может быть, я бы продержался и немного дольше, но в этот момент на пути моего Хозяина возникла большая лужа, и он решил в размашистом прыжке форсировать ее. Прыжок был для него успешен, а вот для меня – отнюдь.

      Лежа в грязной воде, я видел спину удаляющегося хозяина и тихо плакал, прощаясь и с ним, и с надеждой на встречу с моей драгоценной монетницей.

      Вода постепенно проникала в меня, я раздувался и тяжелел, все глубже уходя на дно.