– Здрав будь, Олекса-друже. Как семья, здоровьице?
– Благодарствую, воевода-батюшка, Господь миловал.
– Ну говори, с чем пожаловал?
Дружинник оглянулся и понизил голос:
– С делом непростым, тайным.
– С тайным? А ну, погодь…
На цыпочках подкравшись к двери, воевода распахнул ее резким ударом ноги, впустив в натопленную горницу предвечернюю прохладцу… За дверью никого не было.
– Ну? – Обернувшись, Ростислав самолично запер дверь на железный крюк. – Вот теперь говори, Олекса. Что за дело такое?
Сам и напрягся – подумалось вдруг, может, от расстриги Олекса посланец, может, еще чего удумал бывший монах Гермоген?
– Письмецо одно людишки наши перехватили. – Старый воин вытащил из-за пояса небольшой свиток, запечатанный зеленоватой восковою печатью, протянул с поклоном. – Погляди, батюшка.
Несколько брезгливо воевода развернул свиток, грамотен был – хоть и по слогам, да прочел сам:
– Кы-ня-зу вели… вели… кому… Вели – кому?
– Великому, господине.
– Ага – князю великому… Феофан-игумен челом бьет. Эва, Феофан! – Воевода позабыл и про головную боль – до чего стало любопытно. Промочил горло кваском да продолжил, позабыв выгнать Олексу. Хотя вообще – чего выгонять-то? Ежели что – вот и исполнитель, да и так, старый дружинник – человек верный.
– Челом бьет, – повторил Ростислав и продолжил чтение дальше, постоянно сбиваясь и путаясь, однако в целом двигаясь в верном направлении, – и докладает… о воеводе Ростиславке ненасытном пиявце! Это обо мне, что ли?! Ах он, гад ядовитейший! Ну-ка, ну-ка, посмотрим далее…
Дальше воевода благоразумно читал шепотом, кое-где вставляя ругательные комментарии:
– …берет мзду безбожно… пианствует… дорожицу по-за башнею старой не чинит, а сколь возов уж там побилося… Ну, змеище! Тьфу!
Прочитав грамоту до конца, воевода обвел дружинника тяжелым взглядом:
– У кого изъяли письмище сие злобное?
– У того самого монашка, господине, который с нами скоморохов ловил по указанию Феофана-игумена.
– Эвон как… – Ростислав нахмурился. – А где он сам-то, чернец этот?
– А пес его… Грамотицу-то нам Федька Жмых дал, тать калитный… он и вытащил, прочел, да…
– Что, Федька калитный тать грамоту ведает? – удивился воевода.
– Ведает, батюшка, – уверенно отозвался Олекса. – Хоть немного, а ведает. Потому и сообразил быстро – кому письмецо передать.
– Молодец, хоть и тать, – скупо похвалил воевода. – Соображает, когда надо… Ты, Олекса, вот что… Как в следующий раз попадется Федька на краже – его не имать, отпустить – будто бы сам сбег.
– Само собой. – Дружинник глубоко поклонился. Вот за эту по-своему понимаемую справедливость – даже и к татям – он воеводу Ростислава уважал. Хоть и мздоимен был воевода,