– Чего делать будем, Костя? – Говоров сидел на телеге, вопросительно глядя на меня. – Не купились, похоже, курвы.
– А у нас есть варианты? Домой поедем?
– Не, домой нельзя. Надо рисковать.
– Вроде и риска особого нет, – Фефер обкусил размочаленную в зубах соломинку. – Судя по тому, что Аня рассказала, да и твой человек, возможность есть.
Ольгу я пока не раскрывал, хотя понимал что это и глупо, тем более, что, наверное, все и так догадывались, кто мой человек.
– Да, шансы вроде неплохие и в таком раскладе, хотя я рассчитывал на лучшие.
– Человек предполагает, Костя, а бог, он располагает.
– Угу, где-то слышал, что лучший способ рассмешить бога, это рассказать ему о своих планах.
– Это точно, – хохотнул Кузьма. – Умный человек сказал или ему передали.
* * *
Форма здорово попахивала капустным рассолом, что неудивительно, если вспомнить, что везли её в бочке с той самой квашеной капустой, да и не очень подходила к новому сценарию. Ну, не думал я, что буду представлять из себя санитара. И Герман не думал. Боюсь, для санитаров мы слишком молоды. Как солдаты комендантской роты и могли бы сойти, но остальные мужики ещё меньше подходят, да и форму мы на себя подбирали. Ладно, бог не выдаст – свинья не съест. Что-то тема бога стала часто подниматься. Похоже, подсознание шалит, напоминает, что здорово мы заигрались. И помощи нам остаётся ждать только от сверхъестественных сил.
Шалишь – мы рождены, чтоб сказку сделать былью! Стоп. Стоим в переулке, ждём ещё две минуты. По ним, и правда, можно часы сверять. Патруль протопал мимо, естественно, ничего не заметив. Ещё минута, и нам двигаться можно. Теперь у нас есть два часа. А вот и палисадничек, а за ним заветная дверка. А за дверкой сидит тот самый караульный, которого Оля прошлый раз и навещала.
Стук в дверь – не тихий, но и не громкий, ровно такой, чтобы показать, что пришли свои.
– Кто?
– Санитароберсолдат Геншов, санитарсолдат Кёльпин и фрау Ольга с письмом от обер-арцта Вирхова.
– Опять у вас кончился морфий? Ведь прошлый раз много взяли.
– Раненых тоже много, иваны по своей глупости не хотят сдаваться, а дырявят наших парней.
Караульный, заглянув в глазок и увидев Олю, отворил дверь. Я шагнул в слабо освещённую прихожую или сени, сразу не понять, и прежде чем немец успел рассмотреть меня как следует, ударил его эсэсовским кинжалом в горло. Неудачно. Крикнуть часовой не успел, но рука дрогнула, и разрез получился слишком широким. Из рассечённой шейной артерии мне в лицо ударила струя теплой крови. Вероятно, немец страдал гипертонией, почему-то пришло в голову. Ничего – считай, прошло.
Труп быстро откантовал в сторону. Ольга склонилась над ним, ничуть не смущаясь от вида залитых кровью шеи и груди, и достала из кармана целую связку ключей. Ну да, она