Когда Степана ввели в кабинет, его вид мне понравился: уверенный взгляд, в котором не было ни намёка на отчаяние, ровные и чёткие движения. Всё говорило о том, что он уверен в себе либо в том, что делает. Это вселяло надежду на то, что не придётся тратить времени на то, чтобы «утирать ему сопли».
– Доброе утро, Степан Иванович. – обратился я к нему, когда сотрудник следственного изолятора оставил нас одних. – Я адвокат Талызин. Зовут меня Вячеслав Иванович. Ко мне обратился один наш общий знакомый с просьбой помочь вам. Я пока не определился, возьмусь ли я за ваше дело, поэтому решил переговорить с вами.
– Очень приятно. Я представляться не буду, так как, вероятно, вы многое обо мне знаете, Вячеслав Иванович? – Фёдоров спокойно посмотрел на меня и дождавшись моего утвердительного кивка, продолжил. В его речи чувствовался непонятны акцент, непривычный уху, но приятный. – Что вас интересует?
– Многое. Для того чтобы решить, работать ли с вами, я хотел бы озвучить условия, при соблюдении которых я соглашусь на ваше предложение.
– Слушаю вас.
– Первое и самое главное. Вы должны правдиво и полно отвечать на мои вопросы. Любые вопросы, – выделил я, – в том числе на те, что остались без ответа в ходе следствия. Вам необходимо запомнить, что разговор с адвокатом это как исповедь. Представьте, что вы каетесь в грехах батюшке. Полное же отпущение возможно лишь при полном раскаянии, а не выборочном изложении совершённых грехов. Так что либо вы правдиво отвечаете на вопрос, либо не отвечаете вообще. В последнем случае я самостоятельно решаю, продолжать мне работу или нет. Второе, вы должны чётко определить для себя, чьим советам вы будете следовать, моим или адвоката Плотникова, в случае возникновения у нас с ним разногласий. Третье, вы неукоснительно должны следовать моим рекомендациям. При этом любая критика принимается, но, если я признаю её неконструктивной, отсекается и в работу не идёт. Понятно? – я внимательно посмотрел на Степана.
– Принято. – спокойно отреагировал Фёдоров. – Вы ничего не сказали про свой гонорар?
– А чего тут говорить? Вы условия моей оплаты знаете, уверен, будете эти условия соблюдать.
– В таком случае что вас интересует?
– Вы убили Костомарова? – я внимательно посмотрел в глаза Фёдорову.
– Нет. – кратко ответил он.
– В таком случае, почему вы признаны виновным в его убийстве? – я ожидал, что на этот вопрос Степан начнёт развивать многословную и бесполезную теорию заговора, в которой он стал жертвой. Ошибся!
– Не знаю.
– Хорошо. – мне понравился стиль моего подзащитного: он был спокоен, хладнокровен и, главное, немногословен. Осталось узнать, насколько он способен выражаться конкретно и содержательно при минимуме слов. – Степан, обстоятельства