– Это хорошо. Наверное вы уже отстроили свой Храм.
Я делаю неопределенный жест и многозначительно молчу. Не хочется его разочаровывать. Но нам необходимо разработать план. Неужели придется атаковать в лоб логово "оборотней11"?
– Нет, или, по крайней мере, не сразу – утверждает Карстен – Вначале нам нужно в Варшавское гетто.
Мы с Юргеном недоуменно смотрим на него. Эберхард вряд ли представляет себе что такое Варшавское гетто. Я знаю немного больше, в основном из уроков истории в школе. Мордехай Анилевич, Арье Вильнер, Януш Корчак… Сейчас они еще живы, еще не стали легендой. Хотя нет, Корчак уже погиб вместе со своими детьми.
– Раввин Зиемба – говорит Карстен – Он может нам помочь.
Я никогда не слышал это имя, впрочем и в ешиве я никогда не учился. Откуда Карстен его знает?
– "Меркава"! – заявляет он – Знаете, что это такое? Если верить Торе, то это нечто вроде виманы. А рав Мордехай самый крупный в Европе знаток Торы.
Я, наверное, плохой еврей. Танк "Меркава Мк 4" я неоднократно видел во время армейской службы, а вот про летающую колесницу из Танаха впервые услышал сейчас от австрийца. Перед моими глазами возникла карта Европы: вроде бы Варшава была нам почти по дороге. Но главным соображением было то, что у нас еще не было никакого плана нападения на "Вервольф". Любопытно, что решение ехать на Варшаву вызвало заметное облегчение на очень напряженном лице Карстена. Я это заметил, но решил подумать об этом позже.
Эберхард тоже не возражал против Варшавы. Значительно больше его беспокоило пересечение границ. В Германии, в Генерал-Губернаторстве12 и на оккупированной Украине были совершенно разные порядки. Никто не мог попасть в Варшаву или, тем более, на Украину с обычным аусвайсом. Что касается наших доморощенных корочек, то они все равно не годились ни на что, кроме как пугать деревенских полицейских. Впрочем, сейчас они выглядели получше. Вчера днем, когда солнце ненадолго выглянуло из-за туч, Юрген сделал наши с Карстеном портреты своим огромным цейсовским фотоаппаратом на треноге. Потом он исчез на весь вечер, прихватив липовые аусвайсы. Когда Эберхард вернулся, наши напечатанные физиономии на корочках были заклеены настоящими фотографиями, на который появились аккуратно подправленные печати, а сами документы оказались умело потрепаны. Подробностей он нам не сообщил и мы предпочли не спрашивать. Зато теперь наши паспорта могли выдержать любую не слишком профессиональную проверку. Конечно, этого было недостаточно для поездки в оккупированные страны. Необходимые нам документы можно раздобыть в Аненэрбе, объяснил Юрген. Но, добавил он, нам понадобится правдоподобная легенда, сопроводительные бумаги и подпись Гиммлера под ними.
Рейхсфюрер умен и подозрителен, но у него есть слабое место: безграничная вера в эзотерические методы в науке и всевозможный оккультизм. Поэтому количество отделов Аненэрбе выросло за последние годы до пятидесяти, при соответствующем финансировании, несмотря на все растущее недовольство Фюрера. Гитлера можно было понять: хотя многочисленные