Мне дали шинель с чужого плеча, на погонах которой были лишние дырочки, как будто я разжалованный старлей. Повседневная организация корабля не просто страдала. Ее не было вовсе! На корабле была так называемая «черная сотня», порядка ста человек матросов и старшин, которые должны были уволиться осенью – зимой 79 года. Они с начала службы видели только завод, о дисциплине только слышали. Этим ребятам было сказано, что увольнение в запас только после перехода на Север. А они старослужащие, годки, и служили тогда три года, а не год, как сейчас! Так что, они чувствовали себя обиженными, и ни при каких обстоятельствах не хотели подчиняться. На зарядку уходило двести человек, приходило сто. Остальные где-то купались. И возвращались не строем, а по одному, по два. Как говорится, спасибо и на этом. И вот такая орава, а не экипаж, умудрилась получить оценку «удовлетворительно» за повседневную организацию корабля. То есть, мы сдали первую курсовую задачу. Правда, нам поставили положительную оценку, так сказать, авансом. А, может, чтобы поскорее избавиться от нас, уходящих на другой флот. Годковщина была серьезная. Это и привело к печальным последствиям, о которых я вынужден рассказать. Был у нас матрос трюмный по фамилии Райветер. В его обязанности входило обходить свои заведования, в том числе выгородку ГАС (гидроакустической станции) и осушать водичку, которая попадала внутрь корпуса корабля. Как она туда попадала, не важно. То ли отпотевание происходило, то ли еще что. Но, Райветер был «годок», почти «гражданский», и ему было «в лом» самому это делать, поэтому он посылал выполнять свои обязанности кого «помоложе». И вот, матрос, посланный осушить выгородку гидроакустической станции, вместо того, чтобы включить эжектор на осушение, включил инжектор и затопил отсек ГАС. Она вышла из строя. Недалеко от нас стоял крейсер «Октябрьская революция», на нем матрос в свое время упустил масло из ГТЗА (главный турбозубчатый агрегат), и ходила легенда, что ему дали штраф 10000 рублей и 10 лет отсидки. Командир БЧ-7 капитан-лейтенант Хромченко Василий Ермолаевич использовал эту легенду, чтобы припугнуть Райветера, но не рассчитал.
Как-то, в субботу утром началась большая приборка, старпом вышел на бак разогнать курящих бездельников, и видит чуть приоткрытый люк в боцманскую кладовую. Попытался приподнять крышку люка – не поддается! Напрягся, приподнял, чуть заглянул внутрь и бросил, увидев там болтающийся на веревке труп матроса. С помощью людей, находящихся на баке, Райветера вытащили и уложили рядом с люком. Вызвали «скорую», а пока она едет, чтобы не терять времени, стали делать повешенному искусственное дыхание. Занялся этим мичман Володя Кобец, как наиболее взрослый и опытный из находившихся рядом мужчин. Володя проделывал манипуляции через носовой платок изо рта в рот, старался, но толку не было. Приехала «скорая», и врач, майор медслужбы констатировал смерть Райветера по меньшей мере десять часов назад, то есть вчера вечером. Кобец покрылся сеткой лопнувших капилляров на лице. Значит, он делал искусственное дыхание вчерашнему трупу!
