– Иначе я улечу в Америку не через неделю, а уже ближе к пятнице! – угрожающе добавила Наташка.
Братец приуныл. Меня бы он еще попытался уломать (и, кстати, не факт, что ему бы это не удалось), но что делать, если отказывается та, ради которой все замышляется?
Как ни странно, выход подсказал Богдан.
– Да, Егор, – кивнул он с видом умудренного жизнью аксакала, – парашют не для зимы. Для зимы – лыжи.
– Отличная, кстати, идея, – кивнул Шурик. – Ради этого я даже от своих планов откажусь.
«От своих только что выдуманных планов», – мысленно поправила я. – А у меня, между прочим, тренировка. Да еще на Шторме».
– Думаю, мы с Евой тоже можем перенести занятие, – тут же вставила Полина.
Нормально?!
Я сузила глаза:
– Даже не думай, что желание отменяется! Когда бы ни была эта следующая тренировка – Шторм мой!
– Ой, да как хочешь, мазохистка! – отмахнулась готесса: сейчас ее интересовали более животрепещущие вопросы. – Главное: на лыжах кататься я еду с вами.
– Правда? – изогнул бровь Богдан. – И кто же тебя приглашает?
Поля мягко улыбнулась в ответ:
– Я – Евин тренер. Она без меня не поедет. Правда, Евочка?
Я вздохнула, перевела взгляд с просящего лица Полины, которой не особенно были нужны лыжи, но вот перспектива остаться с Богданом в тесной обстановке выглядела соблазнительно, на не менее просящее лицо Егора, которому уже пообещала помощь с Наташкой – и ясно почувствовала себя между молотом и наковальней. К счастью, братец оказался сообразительным.
– Полина, – осклабившись, заявил он, – рад приветствовать тебя в нашей команде. Выезжаем в пятницу вечером. И можете не переживать – я все устрою.
– Кто бы сомневался, – ехидно протянула Игнатова. – А теперь, может, мы уже продолжим играть, пока ты еще чего-нибудь не придумал?
Предложение поддержали рьяными кивками: фантазия старшего Соколова порой и правда была способна подпортить настроение. Егор демонстративно закатил глаза и, перетасовав, раздал карты по новой. На сей раз я решила играть аккуратнее и по правилам, потому что так дико повезти могло только новичку, да и то – один раз. Еще и Шурик косился подозрительно. Как будто я смогла бы разглядеть его карты, когда он так далеко отполз!
– Эй, Ева! – позвал Богдан. Я встрепенулась. – Ты Алекса прямо сканируешь взглядом: мне с ним рядом сидеть страшно.
– Ой, прости, пожалуйста, – я поспешно опустила глаза. Ну, теперь понятно, почему он косился: когда на тебя таращатся таким плотоядным взглядом, хочется не просто отползти, а ломануться прочь, да с таким ускорением, чтобы в каменной кладке осталась дыра в форме человечка.
– Да ладно! – усмехнулся Егор. – Мужчине должно льстить, когда девушка на него смотрит с такой… кхм…
Кажется, он хотел сказать «страстью», но вовремя опомнился:
– Евочка, лучше и правда отвернись.
– Смотрите, кто заговорил! – обернулась к нему Наташка. – Наш главный блюститель