Когда он успокоился, и осознал, что натворил, то решил спрятать тело тёти Милы под полом в чуланчике. Когда-то он сам устроил там «ямку» для того, чтобы хранить картошку. Подняв пол, он увидел, что Мила там картошку не хранила, видимо ей не нужно было столько картошки. С трудом перетащив тело тёти Милы в чулан, он тщательно накрыл его досками. И ещё удивился, что Мила поместилась в таком узком пространстве. Прибрав за собой в квартире, он ушёл. Алишер по-прежнему ездил работать на нефтяной север, а когда приезжал, и если ему некуда было пойти, жил в тёти Милиной квартире. Алишер пользовался только газом и водой, и никогда не включал свет. Свои вещи он хранил у знакомых на даче. Он уже знал, в какие дни приходит моя мама, чтобы сделать уборку, и уходил на это время. Он так привык шифроваться, когда входил в квартиру и выходил из неё, что ни разу не столкнулся, ни с кем из соседей. Со временем он даже забыл, что в чуланчике лежит тётя Мила. И вот однажды, он вернулся с вахты и увидел, что всю мебель тёти Милы вынесли на улицу, потом подъехал грузовик, мебель погрузили и увезли. Вечером он попытался вскрыть квартиру, чтобы ночью вынести тело, но ему помешали.
Во время следствия выяснилось, что Алишер по настоящим документам гражданин другого государства, где он объявлен в розыск за тяжкое преступление. В молодости он кого-то избил так, что человек остался инвалидом. Поэтому Алишер и уехал в Россию, где женился на тёте Миле, и даже взял её фамилию. Отбывать наказание Алишера отправили на родину, где его судили ещё раз и, как сказал мой папа, он вряд ли доживёт до конца двух сложенных вместе сроков.
А тётю Милу мы похоронили рядом с мамой, и сделали им общий памятник. Теперь, когда я прихожу к ним на могилу, на меня с фотографии смотрят две молодые девушки, которые стоят, обнявшись около цветущего куста сирени.
– А обручальное кольцо Алишера, было ей всегда великовато. – Вздыхал мой папа.
Курс химеотерапии
Зина еле дождалась Радоницы, чтобы попасть на могилу матери. Хоронили мать ещё в конце пятидесятых. Отец был жив и справил ей крепкую оградку, под руководством кузнеца Егорыча. А вот поставить памятник не успел. Пришёл однажды с работы и завалился на бок, прямо на пороге, и больше не встал. Семь лет отец лежал. Он не мог двигаться и говорить, но Зина по глазам видела, что он всё слышит, видит и понимает. Они с братом ничего не жалели, пытаясь облегчить участь отца, но инсульт его поразивший, так и не отпустил. Когда он умер, брат легко вынес отца из дома на руках, а перед этим встал с ним на весы. «Всего сорок килограмм в нём осталось…» – Зина горько заплакала. Похоронили его на новом городском кладбище, а мать осталась здесь. Они решили не тревожить её прах, когда односельчане