– Да, пожалуйста.
– Твое здоровье, Лад Уинейл из Кейлернила, – сказал старик, поднимая бокал и чокаясь с Элом.
Вино играло нотками клубники и малины, согревало и успокаивало. Юный маг расслабился и слегка прилег в мягком и уютном кресле.
– Скрывать свое имя и происхождение в чужой земле – мудро и порой необходимо для выживания, – вдруг сказал хозяин домика. – Только, пожалуйста, мой юный друг, когда ты в следующий раз захочешь скрыть тот факт, что твоя родина – Лодердейл, сними с куртки шнурок с голубыми кристаллами на заклепках. Мне, честно говоря, все равно, как тебя зовут, я и без этого знания обойдусь. Просто ты одет как лесник, и волосы у тебя черные, и кожа смуглая, а вот пальцы тонкие и рост высокий, совсем не как у дровосека.
– Лесные владыки не рубят деревья, – огрызнулся Эл таким тоном, будто отсыпал льда.
– Так ты еще и не из простолюдинов, – нахмурился старик. – Хорошо, Лад, кто бы ты ни был. Я вижу, что ты сильно ушибся, и не можешь вернуться домой. Оставайся пока у меня и поправляй здоровье. Кстати, меня зовут Карр Хольмстагг.
– Приятно познакомиться, Карр, и спасибо вам за гостеприимство!
Усталость, вино и тепло действовали сообща, и вскоре Эл начал ронять голову и прикрывать глаза. Старик Карр вздохнул и принялся убирать всякий хлам, набросанный на длинную деревянную кушетку, стоявшую в углу комнаты, почти рядом с печкой. Потом помог Элу перебраться и накрыл его старой кожаной курткой.
Отшельник посмотрел на засыпающего гостя, вздохнул, налил себе еще вина и уселся в кресло, прикрыв глаза.
Утро для Эла наступило поздно, и назвать его приятным было совершенно нельзя. Глаза словно кто-то залил горячей смолой, а мышцы болели так, будто из них всю ночь делали отбивные. Горло саднило ужасно, словно в него попало разом полторы сотни хвоинок. Эл попытался встать, но не смог.
Хлопнула входная дверь, и к кровати подошел Карр. Ему хватило беглого взгляда, чтобы все понять.
– Что, плохи дела? – спросил он, прищурив глаз.
– Ужасно, – заплетающимся языком ответил Эл.
– Это лихорадка, сынок, – вздохнул старик. – Плата за вход, которую Матерь Север берет с каждого гостя. Но ничего! Дня два-три, и снова будешь бегать, как олень. А пока я сварю тебе лекарство. Да, лекарство. Дикий мед, корень флании и красная соль. На вкус так себе, зато поднимает на ноги даже безнадежных. Лежи, лежи, вставать тебе нельзя – голова закружится, потеряешь сознание. Все, отдыхай.
Эл закрыл глаза и словно провалился в глубокий и темный колодец. Там было то жарко, то холодно, свет то и дело сменял тьму, и постоянно слышался какой-то гул.
Иногда он ненадолго пробуждался, и тогда Карр подносил какую-то жутко вонючую жидкость, одновременно соленую и сладкую – ее приходилось пить, обжигая губы и горло.
Эл не смог бы точно сказать, сколько времени он провел в горячке – казалось, что прошло несколько часов,