Дух нельзя постичь внутри пространственно-временных форм, он познаваем лишь как бесконечное творческое самопознание, как решение задачи собственного призвания. Признание факта желающего разума прекращает существование «Я» как (снова воспользуемся словами Гуссерля) «изолированной вещи наряду с другими подобными вещами в заранее готовом мире». В мире, творчески создаваемом силой человеческого (стремящегося и желающего) духа, «личности уже не «вне» друг друга и не «возле», но пронизаны друг-для-друга и друг-в-друге бытием» (там же, с. 115)[13].
В истории философской мысли желание понимается в разных смыслах. В желании видят нужду и нехватку, вызванную отсутствием необходимого, и свидетельство недостаточности бытия носителя желания. Часто желание понимают как стремление к лучшему, к благу, подчеркивая динамичную природу феномена, его связь с действием или деятельностью. Понимаемое как отрицание, желание связывается с изменением мира; при этом подчеркиваются именно отрицательные качества изменяемого мира и негативный характер активности субъекта. В отношении с Другим видят борьбу за признание, взаимное отрицание. Такой интерпретации желания противостоит понимание желания как сотрудничества с Другим. Встречается также «желание» в смысле созидания нового, – новых миров, личностей, отношений, способов бытия. Рассмотрим это подробнее:
Желание – нужда. Вопрос о роли и функциях желания в жизни и деятельности человека является едва ли не центральным в европейской философии. При поиске ответов на него доминирует тенденция рассматривать желание как нужду и нехватку (желаемого). Понимание желания, как нехватки, отсутствия желаемого, нужды мы встречаем в работах и «рационалистов», и «эмпириков», и античных, и современных авторов. Важно заметить, что отправной точкой всех последующих рассмотрений этого концепта стала именно платоновская трактовка желания. Платон исходил из гипотезы, что человек не совершенен, так как обладает природной неполнотой. Желание есть указание на данную неполноту. При этом оно является только знаком этой незавершенности. Платон, правда, отмечал и положительные стороны