Идти по улице с такой ношей в открытую не следовало, уж слишком эта дикая картина привлекла бы внимание окружающих. Девушка раздраженно покосилась на бледное, с закушенной губой лицо мальчишки, даже в бессознательном состоянии тихо постанывающего от боли, и, перебросив плащ вперед, закутала в него бесчувственное тело. Убедившись, что из свертка нигде не торчит ничего подозрительного вроде ноги или иной части человеческого тела, принцесса поправила ворот, который из-за положения плаща, не предусмотренного изначальным дизайном, давил ей на горло, и включила режим мимикрии. Теперь можно было отправляться домой к этому ходячему несчастью. Эра передернула плечами, устраивая поудобнее перекрученную ткань, жестким жгутом давящую на ключицу, и зашагала в нужном направлении, раздумывая над причиной своего просто хрестоматийного невезения и гадая, найдется ли у спасенного что-нибудь съедобное или ей придется все-таки прочесать трущобы в поисках приемлемого пропитания.
Тисса в беспокойстве металась по маленькой темной комнатке, вот уже двенадцать лет служившей им с братом единственным домом. Вся убогая обстановка их жилища состояла из пары узких скрипучих кроватей, разгороженных выцветшей занавеской, покосившегося стола и двух колченогих стульев, больше на пространстве, выделенном им для проживания судьбой и квартирной хозяйкой, ничего не помещалось. Но и за то, что было, старуха умудрялась требовать такую плату, что на нее уходили почти все заработки брата, и остатков едва хватало на еду и немудреные лекарства для них обоих. Девушка тоскливо посмотрела в мутное окошко, выходящее во внутренний дворик, и нервно закусила губу. Кейсен отсутствовал уже несколько часов, и она не представляла, где он мог находиться. Как всегда, когда брата долго не было дома, Тисса начинала невольно представлять себе всевозможные ужасы, которые с ним случились, и впадала в панику.
Она понимала, что ведет себя глупо, но ничего не могла с собой поделать. В такие моменты в памяти всплывали картины далекого детства и окровавленное тело матери, которая так и не успела им рассказать, почему и от кого они бежали, оставив после себя лишь несколько непонятных записей на электронных носителях, которые в трущобах прочитать было просто негде, да пару странных клинков. Клинки пришлось продать почти сразу же, чтобы заплатить Старой Дерде за проживание. Суммы, вырученной за оружие, как раз хватило до тех пор, пока семилетнего Кейсена не приняли в одну из банд в качестве наводчика. Они понимали, что мать бы подобного ни в коем случае не одобрила, но не видели другого способа выжить в окружающем их враждебном и жестоком мире. Тисса тихо вздохнула и прижала руку к груди, словно таким способом действительно можно было сдержать вновь участившееся сердцебиение. Страх, оставшийся с детства, никак не желал отступать. Они так никогда и не узнали, за что убили их мать и кто это сделал…
Девушка