Повседневная жизнь советского крестьянства периода позднего сталинизма.1945–1953 гг.. Олег Хасянов

жизни позволяет реконструировать жизнь одной из многочисленных социальных групп советского общества. Достижение данной цели возможно лишь при использовании междисциплинарного подхода, активном привлечении знаний из различных областей гуманитарных наук. Н.Л. Пушкарева справедливо заметила, что только комплексный подход к исследованию феномена повседневности способен привести к формированию нового исторического знания, что особенно актуально в условиях современного методологического кризиса социально-гуманитарного познания[4]. Происходит разочарование в глобальных историко-теоретических построениях, не способных достаточно четко и объективно удовлетворить заказы и запросы времени. Культурная картина постмодерна проявляется в распаде цельного образа на фрагменты, характеризуется отсутствием единого представления об историческом прогрессе и его последствиях. Как отмечает Е.Н. Стрекалова, «с критикой прежде накопленного знания появляются попытки новой интерпретации исторической реальности, в частности, с позиции местной, локальной истории» [5].

      В современных российских условиях размывания основ традиционной сельской культуры, утраты сельского образа жизни изучение истории крестьянской повседневности приобретает особую актуальность.

      Память – это особый феномен человеческого существования, она призвана сохранять значимость тех или иных событий и явлений в жизни индивида. Но памятью обладает не только человек, она является важнейшей характеристикой социума, находит свое выражение в его культуре.

      Культура как форма памяти, или культурная память, является тем механизмом, который формирует единство коллектива, определяет доминанты настоящего, придает значимость происходящим событиям и формирует гражданскую коллективную идентичность. Процесс формирования и функционирования социальной памяти – сложное явление и во многом зависит от идеологических установок действующего политического режима[6]. Таким образом, социальная память, как явление не только социокультурное, но и политическое, проявляется на нескольких уровнях: официальном – через конструирование официальной исторической наукой базовых ценностей гражданской идентичности и «стихийном» («народном»), что находит выражение в сохранении в коллективной памяти образов и оценок минувших событий, отличных от официальной точки зрения.

      Необходимо отметить, что социальная память не есть сумма памяти индивидов, составляющих данное общество. Она представляет собой особый «механизм сохранения и передачи информации во времени и пространстве»[7] и формирует историческое сознание индивидов. Историческое сознание в различные эпохи представляет собой «определенную систему взаимодействия “практических” и “теоретических” форм социальной памяти, народных преданий, мифологических представлений и научных данных…»[8] В этой памяти отражается