Графиню Офурта встретили не стройные сосны, а мрачные и темные леса, не чистый горный воздух, а ощущение тесноты и сдавливания из-за расположения Офуртгоса в узкой долине. Даже мерзкий тягучий туман, часто возникающий из ниоткуда, что было привычным делом для гор, лишь усугублял чувство одиночества.
Из-за угла каменного покосившегося дома выглянула старая женщина. Она проводила взглядом медленно бредущую Йеву, погруженную в мрачные думы, а затем пошла за ней, очень живо.
– Госпожа, – позвала негромко дама, скорее всего жена весьма обеспеченного человека.
Ее темно-синее платье с завязками впереди укрывала в плечах темная шаль, а в волосах цвета вороньего пера плясало серебро, мелькая то тут, то там из-под белого чепца. Красивые голубые глаза, опутанные густой сетью морщин, делали лицо очень живым, неподвластным почтенному возрасту.
Йева обернулась. Воины обступили худенькую графиню, злобно зыркнув на горожанку, посмевшую приблизиться к хозяйке.
– Что тебе нужно? – спросила недовольно Йева, предполагая, что она услышит очередные жалобы.
– Госпожа… Извините меня. Но. Я… Я помню Вас. Вы тогда были на площади в Вардцах, когда Уильяма забрали в Солраг.
По телу графини Офурта пробежала дрожь. Она поняла, что за женщина стояла перед ней – возраст и внешность совпадали. После тяжелого вздоха Йева махнула рукой охране.
– Оставьте нас.
После того, как трое гвардейцев решили, что чуть полная женщина в годах не будет опасна хозяйке, они удалились. Йева развернулась и медленно пошла дальше, к площадке Бразегмаут.
– Ты Линайя? – спросила графиня через плечо.
За ней следовала по пятам пожилая Линайя, понимая, что столь могущественная, по мнению жены Генри, женщина не будет прерывать свой маршрут из-за какой-то там обычной горожанки Офуртгоса.
– Да, госпожа.
– Что ты хочешь?
– Узнать про Уильяма, госпожа. Я вижу, что вы ничуть не изменились за много лет. Быть может, и Уильям остался таким же?
– Да, – Йева плотнее закуталась в плащ.
Линайя с удивлением смотрела на бледное лицо графини, которая, как ей показалось, замерзла. Но день был на удивление погожим для такого сурового края, как Офурт, а ветер и вовсе утих, и отчего эту знатную госпожу так трясло, пожилая Линайя понять не могла.
Наконец, женщины ступили на площадку. Она, имея полукруглую форму, нависала над необъятной пропастью, дно которой усеивали колючие кусты да голые камни.