Французская политическая элита периода Революции XVIII века о России. А. А. Митрофанов

традиции в процессе создания образа русского православия в Европе. Затрагивает Лиштенан и период Французской революции. Отметив то обстоятельство, что события 1789 г. не только не ослабили, а скорее обострили давнюю дискуссию о России, она разбирает свидетельства наиболее известных в историографической традиции авторов: Шерера, Шантро, Фортиа де Пиля, Форнеро и Массона. Лиштенан показывает, что в конце XVIII в. как в республиканском, так и в роялистском лагерях, наблюдалось непонимание и неприятие православной церкви. Если в глазах республиканцев православие способствовало нарушению прав человека, поскольку оно «культивировало народный фанатизм», а состояние России напоминало о состоянии Франции при Старом порядке, то роялистам оно представлялось не вполне полноценным (по сравнению с католичеством) культом, который, однако, сыграл позитивную роль, позволив уберечь Россию от проникновения республиканских идей [60].

      В работах Т. В. Партаненко привлечены в качестве источников многочисленные французские мемуары и дневники XV–XX вв.[61] По мнению автора, период 1789–1799 гг. существенно отличался тем, что «события Революции заставили забыть о полемике вокруг России». Особое внимание Т. В. Партаненко и В. А.Ушаковым уделяется существованию в революционной Франции стереотипа «русской угрозы»[62], анализируется здесь и тема т. н. петровского «Завещания», однако новые, ранее не опубликованные или архивные материалы не использовались[63].

      Опыт анализа социокультурных аспектов восприятия России был предпринят в исследовании Н. Ю. Вощинской на основе четырех хорошо известных сочинений французской «Россики» последней трети XVIII в. (Ж. Шаппа д’Отроша, Л.-Ф. Сегюра, Ш. Массона и А. Фортиа де Пиля)[64]. Исследовательница изучила мнения этих авторов о государственном устройстве России, православной церкви, русском национальном характере и ряде других аспектов российской действительности[65]. Определенный интерес представляют также статьи В. С. Ржеуцкого и М. С. Неклюдовой[66], которые исследовали малоизвестные сочинения о России Н. Форнеро и В. Комераса. В первом случае пропаганда французской Директории дает хорошее представление об официозе накануне брюмера, во втором случае анализируются тексты времен Консульства, отражавшие точку зрения элиты в момент наивысшего сближения Росси и Франции. В частности, А. Банделье и В. С. Ржеуцкий рассматривают творчество республиканца Форнеро, его противостояние российской «пропаганде» наравне с хорошо известным примером Ш. Массона[67]. Хронологически вышеуказанные тексты разделены двумя или тремя годами, но амплитуда колебаний в восприятии Российской империи очень заметна. В последнее десятилетие вышли и фундаментальные работы Н. В. Промыслова[68] и А. В. Гладышева[69], в которых рассматривается образ России в период наполеоновских войн. Н. В. Промыслов представил результат многолетней работы