Негативное отношение В.М. Далина к любому отклонению от марксистской интерпретации истории наглядно проявилось и в его отклике на последние книги известного английского историка Р Кобба[172]. Подвергнув жесткой критике воззрения Р Кобба, он сильно порицал его за отказ от изучения деятельности левых сил в годы Французской революции. Эту позитивную, с нашей точки зрения, перемену научных интересов английского историка, сосредоточившего внимание в последних своих книгах на изучении, в частности, состояния простого люда Парижа, В.М. Далин объяснял его «крайним анархо-индивидуализмом»[173]. На деле, по всей вероятности, под влиянием «Анналов», Р Кобб в 1970-х гг. проявлял намного более охватывающий подход к истории революционной эпохи, чем историки-марксисты, в последних своих книгах выходил за рамки теории классовой борьбы и исследовал историю французского общества под более широким углом зрения.
В связи с переменой тематики Р Кобба Ж. Годшо полагал, что речь идет «о новом представлении Революции, несомненно, с точки зрения ее изучения «снизу», однако, через призму реакции того или иного человека, не являющегося обязательно типичным представителем какой-то группы и еще меньше – класса. Таким образом, Кобб четко отходит от марксистской интерпретации Французской революции, которой придерживались Жорес, Матьез и Жорж Лефевр»[174]. Именно это обстоятельство вызвало у В.М. Далина вполне объяснимую обостренную реакцию[175]. Ведь исследования советских историков, и В.М. Далина в том числе, как метко заметил А.В. Гордон, «были проникнуты отождествлением “народной истории’à революции с революционной историей народа» [курсивы автора][176].
В этом вся суть марксистской методологии, сводившейся в советской науке к концентрации внимания, главным образом, если не исключительно, на истории классовой борьбы, способствовавшей поступательному движению истории и в конечном итоге – к смене общественно-экономических формаций. В то же время она не предоставляла ни малейшей возможности для комплексного изучения истории человеческого общества во всем его разнообразии и многогранности, начиная от обыденной жизни различных слоев общества, в том числе попрошаек и уголовных элементов, и кончая деятельностью правых сил – аристократии, буржузной верхушки, деятелей контрреволюции.
В.М. Далин был самым ярким, по крайней мере из известных мне, представителем своего поколения. Как отмечал А.В. Гордон, «мало сказать, что историки 1920-х годов были носителями наследия революции, они по преимуществу были ее участниками. Свою судьбу они связывали с судьбой революции, благодаря которой многие из них стали профессиональными учеными, с утверждением и сохранением Советской власти»[177]. Поэтому не нуждается в комментариях вопрос о том, что человек, посвятивший