Он тихо скользил, затерявшись, как и я, в каком-то из летних полдней давно ушедших времен.
Увидев меня, Рой поднял свои длинные журавлиные руки и развел ими вправо и влево, охватив лужайку, деревья, себя, меня.
– Господи, – прокричал он, – разве это не… счастье?
7
Рой Холдстром с двенадцати лет мастерил в гараже динозавров. В фильме, снятом на восьмимиллиметровой пленке, динозавры гонялись за его отцом и потом сожрали его целиком. Позже, когда Рою было уже двадцать, он возил своих динозавров по студиям-однодневкам и начал снимать малобюджетные фильмы в жанре «затерянных миров», они-то его и прославили. Динозавры настолько заполнили его жизнь, что друзья забеспокоились и попытались подыскать Рою хорошую девушку, которая бы поладила с его чудовищами. Ищут до сих пор.
Я поднялся по ступеням крыльца, вспоминая тот особенный вечер, когда Рой взял меня на оперу «Зигфрид»[30] в зале «Шрайн»[31].
– Кто поет? – спросил я.
– К черту пение! – вскричал Рой. – Мы идем смотреть дракона!
Что ж, музыка была изумительная. Но дракон? Убейте тенора. Потушите огни.
Наши места были так далеко от сцены, что – увы! – я видел только левую ноздрю дракона Фафнира! Рой же не видел ничего, кроме огромных огненных клубов, которые невидимое чудовище извергало из своих ноздрей, чтобы уничтожить Зигфрида.
– Проклятье! – шептал Рой.
Фафнир погиб, волшебный меч глубоко вонзился в его сердце. Зигфрид издал победный клич. Рой вскочил на ноги, проклиная спектакль, и выбежал из зала.
Я нашел его в фойе, он бормотал себе под нос:
– Вот это Фафнир! Господи! Ты видел?!
Когда мы вылетели в темноту на улицу, Зигфрид все еще завывал о жизни, любви и кровавой резне.
– Вот несчастные идиоты, эти зрители, – сказал Рой. – Еще два часа сидеть там без Фафнира!
И вот теперь он тихо качался на невесомо скользящих качелях, на террасе, затерявшейся во времени, но всплывшей вновь из глубины лет.
– Эй! – счастливо прокричал он. – Ну как? Точно дом моей бабушки!
– Нет, моей!
– Наших!
Рой рассмеялся, по-настоящему счастливый, и протянул мне пухлую книгу Вулфа «Домой возврата нет».
– Он не прав, – тихо произнес Рой.
– Да, – сказал я, – мы дома, ей-богу!
Я осекся. Ибо там, за зелеными лугами съемочной площадки, я увидел высокую стену между киностудией и кладбищем. Видение мертвеца на садовой лестнице стояло у меня перед глазами, но я пока не был готов заговорить о нем. Вместо этого я спросил:
– Как поживает твое чудовище? Ты его нашел?
– А твое-то чудовище где?
И так уже много дней подряд.
Нас с Роем пригласили, чтобы мы рисовали чертежи и создавали чудовищ, чтобы наши метеориты падали из космоса, а из темных заводей появлялись гуманоиды, роняя капли смолы с