– Попрошу впредь не произносить его имя при мне или при ком бы то ни было другом в этом замке.
Ведьма хорошо подбирала слова, но Чаннинг сразу понял о ком идет речь.
– Кондрат знает обо мне? ― сухо спросила она.
– Думаю, что уже да. Медальон Рейх… Медальон с твоим портретом, ― исправил себя Чаннинг, ― должен был попасть к нему еще в середине осени.
– Возможно, это и к лучшему, ― предположила ведьма, и угнетающая тишина нависла над ней черной тучей.
Первым нарушил ее Чаннинг.
– Я хотел бы спросить…, ― начал он, но ведьма его перебила.
– Ты спал с ней? С Лилит?
– Нет, конечно.
– Так я и думала.
Чаннинг вопросительно посмотрел на синеволосую ведьму, морщинки которой были слегка напряженны. Он понятия не имел, откуда взялись такие предположения. Вдруг Чаннинг вспомнил змею на руке девушки.
– Твоя теория как-то связанна с меткой на запястье Лилит?
– Она моя наследница и любая связь с мужчиной для нее будто удавка на шее. Эта метка значит, что Верховной она больше не имеет права быть.
– Но ты же смогла занять этот пост, ― произнес Чаннинг и почувствовал, как поменялся воздух внутри зала.
Тень ярости мелькнула в глазах ведьмы как раз перед тем, как ему стало тяжело дышать. Руки Чаннинга сами потянулись к горлу, будто они могли справиться с невидимой силой, что сжимала его только сильнее.
– Кондрат был моей ошибкой. Я стерла все воспоминания о нем и об Рейхтаге. Даже их имена не должны быть произнесены в священных стенах обители ведьм. Ты меня понял? Отвечай!
Чаннинг кивнул и почувствовал, как воздух снова наполняет легкие свежим потоком.
– Вот и славно, ― ответила Чандра. ― Люблю, когда меня понимают.
– Теперь ясно, почему Рейхтаг был не многословен о своей ведьме, ― шепнул Чаннинг, потирая горло.
– Что ты сказал? ― возмущенно спросила Верховная.
– Ничего, ― ответил он.
– Советую и дальше молчать. А теперь возвращайся к своей ведьме. Мне нужно время, чтобы подумать, что делать с вами дальше. Ты жив, только благодаря Лилит. Лучше тебе об этом не забывать и не говорить, пока не спросят.
– Я сюда пришел не для того, чтобы слушать приказы. И Лилит не моя.
Голос Чаннинга эхом пронесся по залу, будто морозный ветер заглянул в окно и охладил и без того ледяную душу Чандры.
– Знаю, ― выплюнула Верховная. ― Но мне плевать зачем ты пришел.
– Как и мне на то, что произошло у тебя с Рейхтагом.
– Я же говорила… ― лицо ведьмы перекосило в звериный оскал.
– Не говорить о нем? Помню. ― продолжил Чаннинг. ― Все бы ничего, если бы меня не втянули во всю эту дребедень