– Соня, да ты что? А как же учебники?!
– Сказки. Я как-нибудь тебе расскажу. Я когда училась, в архивах рылась. Я там такое накопала…, закачаешься. В аспирантуру я не попала, но пару моих друзей там учатся. Тоже архивными исследованиями занимаются. Мы встречаемся. У нас компания своя. Так вот, Танечка, они мне всякие вещи интересные рассказывают. Думать страшно, не то что говорить. А ты говоришь: – «Учебники!»
Они продолжали молча идти по улице. Таня шла, пыталась задуматься об услышанном, но мысли о случившемся не давали покоя.
– Ладно, Таня, ты не унывай! – вдруг воскликнула Соня. Поверь мне и моему опыту, все всегда как-то утрясается. Вот и у тебя все путем будет.
– Ты, Соня, оптимистка! Я вот что подумала. Я только что потеряла человека, которого считала самым близким и самым родным, но зато нашла тебя, Сонечка! Ты прости, если ты конечно захочешь…
– Ну конечно, Таня, мы с тобой обязательно встречаться будем! Ты мне дай телефон в коммуналке и учительской, а я тебе свои дам. Сможем договариваться о встречах.
За разговором они подошли к строящемуся дому.
– Смотри, Соня, я живу на Советской. Надо эту стройку обойти и я буду дома.
– Так мы, Таня, совсем соседи, оказывается. Я в конце квартала живу.
Осторожно ступая, чтобы не провалиться в грязь, они обогнули строительство.
В Одинцово начали строить дома, поэтому улицы во многих местах были перегорожены дощатыми заборами.
– Вот здесь я и живу, – сказала Таня, когда они подошли к ее дому.
Дом представлял собой двухэтажное строение. Ранее это был купеческий дом, потом его переделали под коммуналки.
– Я живу на втором этаже. Звонить надо три раза. Знаешь, Соня, как мне с хозяйкой повезло! Анна Павловна, чудесная женщина и относится ко мне, как к дочке, а кто я ей, никто?! А так представь себе, как бы мне домой возвращаться. Тошно мне Сонечка. Очень тяжело. Это пока я с тобой, еще куда ни шло…
– Таня, прекрати! Я же тебе сказала, что все утрясется. С хозяйкой тебе действительно, повезло, а вот мне не очень. Бабка вроде ничего, когда трезвая, а как выпьет, так начинает про жидов бурчать, которые во всем виноваты. Знаешь Таня, я на нее не сержусь. Несчастная она. Муж и сын на войне погибли. Осталась одна, как перст, но причем здесь евреи, почему мы виноваты?
Они стояли у Таниного дома.
–Ладно, Таня, ты давай, держись и под машины больше не кидайся, хорошо? Созвонимся. Ну, я пойду.
Соня повернулась и пошла по улице. Таня молча смотрела ей в след.
– Если бы не она, – подумала Таня, там, на дороге, мои проблемы бы и закончились.
Анна Павловна встретила ее в дверях комнаты.
– Танечка, деточка, я должна попросить у тебя прощение! Это крайне непорядочно с моей стороны, но я прочитала твое письмо. Ты уронила его на пол. Я подняла и прочитала.
Анна Павловна протянула Тане конверт.
– Вот, Танечка. Ты меня прости, как-то так получилось… Я поняла, что твой Дима…
– Он уже не мой,