На пути врага. August Blatt

обы не задевать гладкими каблуками ступеньки, направился в сторону женщины. Небольшую лестничную площадку наполнил грохот его голоса: «Почему же все еще не заявились?» Лицо женщины наполнилось недоумением, брови плавно поднялись вверх, перетекая на лоб, округлые зрачки выкатились из небольших отверстий глазниц наружу. Она смотрела на собеседника и засунув руку в небольшую сумочку, что была перекинута через плечо, стала нервно рыскать в ней рукой: «Видит бог, мое терпение было на исходе. У нас не принято беспокоить постояльцев, – она вытащила из сумочки связку ключей, – которые платят». Рядом с мужчиной, она казалась совсем маленькой, незаметной, даже высоко зачёсанные волосы и острые пики каблуков не помогали выделиться низким пышным формам женщины, которые полностью, заслонила собой от света угловатая фигура ее спутника. Мужчина тяжело вздохнул, тонкими пальцами одернул полы пальто и оглядел небольшую лестничную клетку. Наконец, женщине удалось подобрать нужный ключ. Дверь скрипнула, приоткрывшись под своей тяжестью и замерла. Она хотела было открыть ее, протянулась к косяку рукой, но мужчина преградил ей путь, облокотившись рукой, захлопнул дверь, едва не прищемив любопытной даме пальцы. «Дальше я справлюсь один! Хотите забрать девку, ждите. Здесь». По исказившемуся от досады лицу женщины было понятно, что грубое и пренебрежительное поведение по отношению к себе, она не одобряет. Но, еще раз окинув собеседника взглядом, она смиренно отступила, продолжая держать в оттопыренных руках связку ключей. Без колебаний мужчина вошел и хлопнул за собой дверью перед лицом растерянной женщины, пытающейся, хоть на мгновение, заглянуть внутрь.

      В комнате воцарился беспорядок. На полу, вперемешку с бутылками валялись разбросанные вещи, а в центре распластавшись на полу, едва похрипывая, лежал нагой мужчина. Гость уверено двинулся в его сторону: «Аврал! Клаус, ять. Подъем!», –раздался его громкий бас. Лежащий мужчина, поморщившись, разжал пальцы и выпустил из рук бутылку. Немного поерзав на холодном полу, он плавно поправил положение гениталий и подперев их правой рукой перевернулся на бок, спиной к гостю: «Какой? Аврал? Яяять…», – едва послышалось бормотание с пола. Пришелец склонился над свернувшимся на полу мужчиной: «Я сказал. Подъем!». С другого края комнаты раздалось недовольное мычание. На стоящей в углу кровати зашевелилось одеяло и из под него высунулось миловидное девичье лицо с непослушной копной золотистых волос, на вид ей едва было 18: «Мальчики, тише. Нельзя же так шуметь. Такая рань!». Но гость не оторвал взгляд от лежащего на полу Клауса и продолжал говорить еще более гласно, нависая, над его скрюченным телом: «Клаус, встать, ять, когда к тебе обращается старший по званию!». Мужчина заерзал свободной рукой по полу, нащупав бутылку он судорожно попытался ею размахнуться, но та неуклюже повалилась на пол: «Кто?! Ты?! Щенок! – руки скрестились в области промежности плавно почесывая срамное место – Пшел прочь!» – поток нецензурной брани вырвался наружу в виде недовольного бормотания. Мужчина с трудом перевернулся на спину и приоткрыл глаза: «Два года прошло. Что, дед, совсем Вас распустил без меня?» – Клаус неуклюже перевернулся на живот освободив руки, и попытался, оперившись приподняться, но раскачиваясь повалился в сторону. «Как был щенок, таким и остался! – продолжал он неразборчиво бормотать себе под нос, но грузно повалившись в очередной раз на пол, протянул гостю руку – Вальтор, ять! Помоги встать!». Рука с растопыренными в стороны жилистыми пальцами повисла в воздухе. «Сам справишься» – недовольно произнес гость, встал в полный рост и преодолев в пару шагов комнату, сел на край стоящей в углу кровати. Клаусу с трудом удалось присесть на колени, гремя бутылками он стал перебирать вещи, перебрасывая в крайний угол комнаты дамскую одежу.