– Нга! – издал он вопль, полный недовольства собой и нежного отвращения.
Судя по их лицам, они поняли, что он имел в виду, хотя это слово ничего не значило. Билл кивнул, Хоппер казался приветливым и немного встревоженным, тетушка Дорис перестала шмыгать носом и начала было вытягивать руку, но замерла посреди жеста, а Элеанор осталась сидеть неподвижно за столом, поглощенная собственными невысказанными тревогами. Род повернулся.
Куб света лампы и комната остались позади; впереди лежала тьма всех севстралийских ночей, которую изредка прорезали странные траектории молний. Род направился прочь, в сторону здания, которое кроме него могли видеть лишь избранные и в которое мог войти только он. Это был запретный, невидимый храм; в нем размещался семейный компьютер Макартуров, к которому был подсоединен более старый компьютер Макбанов; храм этот назывался Дворцом ночного губернатора.
Глава 6
Дворец ночного губернатора
Род бежал по холмистой земле, своей земле.
Другие, телепатически нормальные севстралийцы использовали бы в качестве ориентиров слова, услыжанные в ближайших домах. Род не мог руководствоваться телепатией, а потому насвистывал странный фальшивый мотив с множеством бемолей. Эхо возвращалось в его подсознание благодаря сверхчувствительному слуху, который развился у него, чтобы компенсировать неспособность слыжать разумом. Он почувствовал пригорок впереди и взбежал по нему; обогнул заросли кустов; услышал своего самого молодого барана, Душку Уильяма, который издавал оглушительный храп зараженного сантакларой животного в двух холмах от Рода.
Вскоре он его увидел.
Дворец ночного губернатора.
Самое бесполезное здание на всей Старой Северной Австралии.
Плотнее стали – и все же не видимое обычному глазу, если не считать призрачного силуэта, очерченного осевшей пылью.
Когда-то Дворец действительно был дворцом, на Хеопсе II, один полюс которого всегда был обращен к своей звезде. Местные жители сколотили состояния, когда-то сравнимые с богатством Старой Северной Австралии. Они обнаружили Пушистые горы, гряды высоких пиков, поросших цепким неземным лишайником. Этот лишайник был шелковистым, мерцающим, теплым, крепким и до невозможности прекрасным. Люди разбогатели, аккуратно отделяя его от камня, чтобы пересадить и продать более богатым мирам, где роскошные ткани покупали за сумасшедшие деньги. На Хеопсе II даже было два правительства: дневных жителей, которые занимались торговлей и посредничеством, поскольку жаркие солнечные лучи губили их лишайник, и ночных жителей, которые забирались глубоко в ледяные зоны в поисках малорослого лишайника – мягкого, цепкого и нежно-чудесного.
Даймони прилетели на Хеопс II, как и на многие другие планеты, включая Землю, саму Родину человечества. Они вышли из ниоткуда и туда же вернулись.