Пробормотав что-то об Аллахе, боец застыл.
Я наконец-то поднялся с пола и сел, прижав обе руки к животу – сквозь пальцы текли ручейки красной жидкости. На костяшках пальцев и вокруг живота повисли какие-то розовые ошмётки, словно кто-то пытался нарубить из меня стейки.
– Кровь синтезана не такая густая и чёрная, как человеческая кровь, – зачем-то сказал я.
– Почему ты не предупредил, что мы охренеть сильные? – закричала Нейля, встав напротив меня, позабыв о стыдливости. – Чего стонешь? Ты разве не регенерируешь?
– Ч… что?
– В интерфейсе, в первом квадратике есть отображение регенерации.
– Марьям? – осведомился я.
«Твои ранения внесли искажения первоначальный анализ».
– Мой интерфейс загрузится через некоторое время?
«Да».
С интерфейсом или без, но мои раны уже покрыла розовая плёнка кожи, напоминая шрамы от ожогов.
Я поднялся. Нейля тоже была ранена, но не так сильно как я. Оба перемазаны кровью, нашей и не нашей, смешанной с синими разводами диссоциатива.
Рация в шлеме третьего бойца зашуршала неразборчивыми приказами на английском.
– Нужно валить отсюда, – сказала Нейля.
– Сначала отыщем снарягу, – возразил я. – Должна храниться в одном из контейнеров на стеллажах. Займись этим, а я позабочусь о… о жертвах.
– Эй, ты не мой начальник. Может, сам поищешь, а я позабочусь?
– Пожалуйста, не начинай выяснять, кто из нас главный. Но если тебе так важно, то главный – это я.
– Почему?
– У меня в сознании живёт ментор, который всё это затеял. Если угодно, то главный у нас – Марьям.
«Релевантно», – поддакнула она.
#
Нейля отправилась к стеллажам, а я присел перед бойцом. Сначала отстегнул от его бронежилета тонкий ремень с винтовкой.
Лабсетэковцы вооружены американскими винтовками Arma-Light, боеприпас – энергетически модулируемый патрон, как его называли в нашей армии «эмп». В зависимости от настроек, поражающая мощность заряда увеличивалась в ущерб дальности.
Насколько я помнил курсы боевой подготовки в МСБ, полиция и вооружённая охрана почти всех государств держала эту настройку на низком уровне: выстрел пробивал одежду из бронематериала, но не прошивал тело насквозь, что позволяло обездвиживать преступника, не убивая. Ну, если не стрелять в голову.
В чрезвычайной ситуации разрешалось переводить оружие на максимум урона, и тогда выстрелы пробивали жертву насквозь, оплавляя любые бронежилеты. Уже на средней дистанции попадания отрывали людям конечности, вместе с бронёй и экзоскелетами.
Переключатель режимов находился в красной области: в меня всадили заряды предельной мощности – обычного человека разорвало бы на куски, половина из которых, сгорела бы, не долетев до земли.
Гибкость