Покровительствовал Соломон и искусству: огромный штат музыкантов-левитов поселился в Иерусалиме. При этом каждый из музыкантов был освобожден от каких-либо повинностей, если усердно и честно служил своему вдохновению и мастерству.
Трубному пению шофара – рога барана или антилопы, собирающего воинов на жестокую битву, – Соломон предпочитал другие звуки и мелодии. Многострунные арфы и киноры сопровождали пение левитов. Цимбалы, колокольчики, трещотки и флейты услаждали слух придворных служителей царя и украшали одежду и интерьер комнат. Теперь музыка перестала быть только лишь сопровождением, пусть и необычайно важным, обрядов и ритуалов в храмах и святилищах. Она стала важной частью светской жизни царя.
Часто, прежде чем перейти в иное русло, разговоры Соломона и Офира касались именно музыки. Царь и его собеседник обсуждали те или иные произведения, представленные придворными сочинителями вниманию Соломона.
– Как ты находишь, Офир, сегодняшнюю мелодию? Сладкозвучная арфа так прелестна в объятьях молодого музыканта. Словно пылкий любовник обвивает нетерпеливыми горячими руками стройный стан давно желанной возлюбленной, так трепетала и изгибалась невель в гибких руках левита.
– Ты прав, царь, сегодняшняя музыка способна услаждать минуты свидания, лелеять мечты о взаимном удовольствии и счастье обладания. Но это не свадебный гимн, благословляющий двух людей, созревших, как гранатовое дерево созревает, чтобы явить свету пышные сочные плоды – на познание особого таинства – таинства зачатия детей.
– Я согласен с тобой, Офир. Но ведь мир не может состоять только из белого и черного, холодного и горячего, мокрого и сухого. Полутона и тени свойственны природе. Иной напиток хорош, когда он теплый и отдает губам и нёбу весь свой вкус. Влажное покрывало сохраняет свежесть пряной травы и фруктов, а мокрое – умерщвляет плоды. Так и в музыке. Резкий трубный звук годится для магических ритуалов и военных походов, золотые колокольчики на священных одеждах провожают жрецов в храм. Легкие мелодии молодого арфиста вдыхают жизнь в чувствительное сердце и зовут обонять и любить жизнь, как хрупкую розу, – нежную, благоухающую, на тонкой красоте которой уже с рождения и расцвета лежит печать вечного сна – смерти.
– Твои слова, Соломон, – слова мудрого мужа. Ты прав. Жизнь и смерть одесную шествуют по земле. И случается так, что, прожив тихую или даже никчемную, на первый взгляд, жизнь, человек или существо обретают новую жизнь, закончив земной путь.
– О чем говоришь ты, Офир?
– Существует старинное предание о рогатом звере, который при жизни имел один голос, а после смерти обрел семь голосов. Рогатый зверь – обыкновенная корова. Два рога ее могут быть трубами, кости передних ног – флейтами, шкура – барабаном, толстая кишка – струнами