– Можно открывать глаза? – прошептала девушка, сгорая от любопытства.
Яков еще немного отодвинул одеяло и приподнял ноги в туфельках так, чтобы Божена, открыв глаза, увидела подарок во всей красе.
– Можно! – выдохнул он, возбуждаясь от представшей перед глазами картинки стройных бедер бывшей русалочки, до этого скрытых одеялом.
– А-а! – раздался вздох искреннего восхищения. Это же царский подарок! – Божена напрочь забыла о голосовом режиме.
– Голос прорезался? – Яков был доволен произведенным эффектом.
– Волшебные! – Божена, как большинство женщин, обожала красивую обувь.
– Любимая, это тебе! Черевички. От самой царицы!
Туфли, действительно, напоминали черевички – может, более плавным, чем в обычных лодочках, переходом между каблуком и подошвой. Или острым носком. Они были великолепны!
Скинув одеяло, Божена встала с постели, размотала шарф и прошлась по комнате в жемчужных черевичках. Яков сидел на кровати и улыбался. Она села к нему на колени, обняла за плечи, благодарно прижалась к горячему мускулистому телу и шепнула на ухо:
– Спасибо, дорогой! Теперь можно и Оксану петь! – подняла руки, сняла с волос заколку, растрепала волосы. Затем встала и, сбросив халатик, намеренно, с сексуальным придыханием, пропела слова арии, за которые сегодня получила выговор от педагога:
– У кого такие очи? У кого такие косы?
– У тебя, моя королева! – набедренная повязка стала старпому тесной.
Не снимая туфли, Божена стянула с себя розовые трусики и села верхом на загорелые бедра Якова, распахнув полотенце, державшееся на нем из последних сил. Он притянул ее к себе и зарылся лицом в длинные вьющиеся волосы, вдыхая запах меда с молоком и ощущая грудью прикосновение набухших сосков.
Переживания Божены, связанные с Леней, проблемами с голосом и предстоящей премьерой, на время отступили.
Первый раз они провели ночь не в гостинице.
Утром на телефоне Якова прозвенел будильник – сонная, Божена взяла телефон и отключила сигнал. Заметила, что телефон стоит на беззвучном режиме и подумала с благодарностью: «Не хотел, чтобы нам мешали!»
Покрутив колесико настольной лампы, включила и поставила освещение на самый слабый режим. Потихоньку вылезла из-под одеяла, спустила ноги с кровати. Встала, стараясь не разбудить Якова – он всегда ставил будильник на пятнадцать минут раньше, чем нужно было вставать – и пошла на кухню варить кофе.
На минуту обернулась, посмотрела на спящего. Было тепло – он раскрылся во сне. Божена залюбовалась фигурой старпома – «сплошные мышцы и шесть кубиков пресса» – ей на секунду показалось, что Яков в тельняшке.
На тумбочке рядом с античной девушкой,