– А вы поверьте. Слышите?
Марина
из Елабуги-ямы
выводит ритмические румяны…
Милая Марина! Что вы нашёптывали себе в горькие часы человеческого безразличия? Вас бросили все. Пастернак, как дряхлеющий налим, испуганно забился в житейскую тину, на шестерых накрыл стол красавчик Тарковский…
Наступило новое, безжалостное и несправедливое время. Вы не могли писать, пальцы не слушались, глаза замирали, не отличая предметы друг от друга… Только ангел мог слышать ваши стоны. Посидеть бы рядком с ангелочком-то да порасспрашивать крылатика, только где ж теперича его сыщешь?
– Нет смысла, – кто-то возразит мне, – писатель не услышит ангела, а читатель вряд ли поверит писателю – правда редко кажется нам правдивой.
– Да, – отвечу я, – непросто клёкот из мёртвой ласточки выплести…
Пой, Визбор, пой! Нектар простого слова
Отцеживай в роскошный звукоряд
И медосбор дорожных разговоров
Пой по ночам, пока костры горят!..
…Крутится пластинка, толпятся «непоседы-электрончики» у репродуктора и хором поют про визборовские посиделки. Это, конечно, хорошо, да только с ним живым посидеть хочется! Вместе попеть и спиртик попить! А потом развернуться к костру настывшей спиной и, жмурясь над кружкой с янтарным кипяточком, шепнуть от сердца:
– Юр, спой любимую!
Стемнело. Я дописал текст, захлопнул компьютер и спустился на первый этаж. На часах, «разинув рот», застыла половина двенадцатого ночи. «Эх ты! – подумал я, оглядываясь на входную дверь. – Третий час собака скребётся в дом, а тебе и дела нет…»
Поясню: кормление и выгул питомца – моя ежедневная почётная привилегия. Жена снисходительно относится к нашему общему дворовому любимцу. Однако, как только речь заходит о коллегиальном участии в «собачьих тяготах», в ответ я слышу всякий раз: «Не женское это дело!»
Я вышел на крыльцо, секунд десять полюбовался выражением собачьей преданности и повёл пса на прогулку. Тотчас за калиткой Маркес (так мы его назвали) уткнул нос в прелую листву и принялся вынюхивать историю нашего деревенского околотка, перебегая с места на место по прикровенным ароматным дорожкам.
Не желая отслеживать собачьи причуды, я запрокинул голову и стал глядеть в небо. Звёздная полусфера походила на огромную кулису древних средиземноморских росписей. Отыскав Большую медведицу, я определил по направлению крайних звёзд ковша хозяйку галактического кружения – Полярную красавицу.
«Как велик и прекрасен мир, несмотря на наше очевидное общечеловеческое ничтожество!» – подумалось мне в ту минуту.
И всё бы хорошо, но моим астрономическим наблюдениям постоянно мешал какой-то посторонний предмет. Он засвечивал небесную картинку и создавал, как говорят, оптические помехи. Я старался не замечать «досадного влияния извне», но, повинуясь светопритяжению, не выдержал и повернул голову в сторону льющегося света.
То,