– Нет, потому что должны быть, конечно, какие-то границы. Я не говорю, что пошла бы из страха буквально на все! Но пока от нас ничего такого и не требуют. Скорее всего, пошлют разбирать развалины. Это ведь все равно нужно делать, ты согласна? Рано или поздно придется их разбирать. Почему же другие это делают, а ты не можешь? Половина города работает на немцев! Водопровод, электростанцию вот пустили – по-твоему, там все только предатели… Или трусы, да? А там просто люди. И у них семьи, и детей нужно кормить, и я их совершенно за это не осуждаю…
Людмила пожала плечами.
– Танюша, я тоже абсолютно никого не осуждаю. Каждый поступает, как ему подсказывает совесть.
– Вот как! – Таня даже подскочила от возмущения. – Все вокруг бессовестные, ты даже не удостаиваешь их своим осуждением, ты до них не снисходишь, – еще бы, только ты одна стоишь на недосягаемой высоте. Тебе противно работать на немцев! А всем остальным приятно! Все остальные делают это с восторгом!
Она выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Люда посмотрела ей вслед, вздохнула и продолжала есть. Через минуту Таня вернулась.
– Я еще забыла главное! – закричала она. – Как ты думаешь, чем мы будем питаться эту зиму? Ты думаешь, наших роскошных туалетов хватит надолго? Ты даже не страус, ты просто курица!
На другой день, после обеда, Таня объявила, что идет на биржу. Людмила вытащила из шкафа «Пармскую обитель» и демонстративно завалилась на диван, пожелав подруге ни пуха ни пера,
– К черту, к черту, – сказала Таня. – А ты, оказывается, любительница острых переживаний, я и не знала.
– Почему острых?
Будешь теперь каждый день гадать, придут за тобой из шуцманшафта или не придут…
– Не придут, – улыбнулась Люда, – очень я им нужна. Запри калитку, когда будешь выходить.
Ей в самом деле совсем не было страшно, она не особенно верила во все эти полицейские страсти-мордасти. Впрочем, после вчерашнего спора не осталось и особенных возражений против того, чтобы сходить на биржу; но сдаться сразу ей уже просто не хотелось. Сегодня вдобавок она и чувствовала себя не особенно хорошо. Пусть сходит сначала Татьяна, на разведку.
Вернулась разведчица поздно, когда уже стемнело.
– Ну, я могла бы зарабатывать гаданьем, – сказала она, входя в комнату. – Угадай, куда меня послали!
– Судя по первой фразе, разбирать развалины.
– Точно, – кивнула Таня. – На площадь Урицкого. знаешь, там куча ребят из нашей школы! Будем работать все вместе, представляешь, как здорово?
– Не говори, всю жизнь мечтала именно об этом. Холодно на улице?
– Бр-р-р! Ты мне скажи, в чем я пойду работать? Вот бы достать ватник…
– Чего захотела, – сказала Люда. – Ватник сейчас ценится дороже, чем до войны беличья шубка. А как там… ну, на этой бирже?
– О, я придумала! – Таня щелкнула пальцами – меня же есть кожаная куртка, меховая, в ней как раз удобно и тепло, верно? А на бирже, что ж, ничего особенного.