После репетиции, когда все разошлись, Шарлотта осталась одна. Она задумчиво перебирала клавиши пианино, когда в комнату для репетиций вошла молодая преподавательница рукоделия мисс О’Нил. Она огляделась с таким видом, будто замышляла что-то противозаконное.
– Мисс Аддерли! – позвала учительница, поманив Шарлотту рукой. – Идемте за мной.
Мисс О’Нил была хорошенькой и доброй. В толпе ее было не отличить от студенток, если бы не одежда. Ей никак не удавалось установить должную дистанцию между собой и воспитанницами. Девочки считали мисс О’Нил скорее старшей подругой. Отсутствие субординации приводило в негодование директрису, но мисс О’Нил ничуть не огорчало.
Сложным путем они проследовали в крыло учебного корпуса, в котором Шарлотта ранее не бывала. Мисс О’Нил подвела ее к двери и достала ключ.
– Постойте, мэм. Где мы и что собираемся делать? – не выдержала девушка.
– Это изолятор, мисс Аддерли.
– За что? – воскликнула Шарлотта, отшатнувшись.
Мисс О’Нил улыбнулась и прижала палец к губам.
– Миссис Говард отбыла в Лондон, – сказала она. – Но, если нас кто-нибудь увидит, всю ответственность я возьму на себя. Здесь в печальном чертоге томятся два узника, мучимых раскаяньем. Вы могли бы на десять минут облегчить плачевное положение несчастных, а заодно вразумить их немного.
Жалость зашевелилась в груди Шарлотты. Анна считала изолятор сырым подземельем с крысами и мокрицами. Подобного помещения в относительно новом здании никак не могло отыскаться, но участь наказанных в любом случае незавидна. К тому же за прошедший день гнев девушки поостыл. Так что она покорно вошла следом за мисс О’Нил в дверь, за которой обнаружились уходящие вниз ступеньки. Площадка и лестница были хорошо освещены.
– Я подожду здесь, – подмигнула учительница. – У вас десять минут.
Шарлотта спустилась вниз. Никакого подвала с крысами, конечно, не было. Перед ней оказались три двери, в каждой из которых прорезали окошко, достаточно большое, чтобы заглянуть внутрь или подать тарелку с едой, но недостаточно широкое, чтобы выбраться через него. Две из трех дверей были заперты снаружи на засовы, расположенные почти у самого пола.
– Эдмунд, – позвала Шарлотта, хотя с языка едва не сорвалось другое имя.
В обоих окошках показались лица, украшенные следами вчерашней драки. Эдмунд отчаянно покраснел, а Тедди улыбался как ни в чем не бывало.
– Наша новая надзирательница? Вот это другое дело, – сказал он. – А то утром директриса приходила читать нотации. Едва не довела твоего родственника до слез.
– Заткнись ты, Гастингс! – зашипел кузен.
Тедди