– Давно у нас кровососы майорами становятся, дядя? – я сделала шаг вперед, перегорождая Шукшину дорогу.
Крупный брюнет на добрую голову выше меня, с седыми висками и такой же щетиной, был мне за отца, мать, родину и свет в окне. Когда мама еще была жива, она всегда шутила, что я словно его дочь. Это правда. Я внешне похожа на дядю, характер у меня такой же. А после того, как родителей убили и он забрал меня к себе, сходство только усилилось. И вот сейчас внутри старательно цеплялось за жизнь вытягивающее соки чувство того, что меня предали.
– Сим, послушай, – полковник сжал пальцами мои плечи, глядя в глаза, – я не хотел говорить, чтобы не расстраивать.
– Ты обещал, – как-то по детски, но это все, что я смогла выдавить из себя в этот момент, – и ты не просто не хотел говорить. Ты в принципе ото всех засекретил нахождение зверя в рядах. Его напарники вообще были в курсе, какой опасности подвергаются ежедневно? Или наивно полагали, что у него хобби такое, днем дрыхнуть и свиную кровь жрать?
Полковник тяжело вздохнул, а в шоколадных глазах прорезалась боль. Он поморщился, отчего три борозды морщин отразились на лице. Не выдержав, я вырвалась и похромала в комнату.
– Schatz, я не пью свиную кровь, – прислонившись к стене подал голос Сергей, – по твоей же теории хищника может поймать только хищник. Или я не прав?
– Я была не права. Хищник не станет ловить хищника. Он найдет себе жертву там, где его кормят, – сглотнув слюну, я повернулась к двум старшим по званию, что застыли в коридоре, – дядя, дезертир перед тобой. Не задерживаю вас обоих.
То, как эти двое переглянулись, заставило даже самые тонкие волоски приподняться на спине. Твою мать. Дядя смотрел виновато, через боль, пытаясь явно подобрать слова, а вампир с вызовом. Чувствуя, что не могу пошевелиться, я лишь плотнее прижалась спиной к стене.
Почему они не пришли ко мне?
Погиб напарник.
Связано с заданием.
При схожих обстоятельствах.
– Нет, – не сводя взгляда с дяди, ответила я, – ты знаешь, что это для меня. Ты не сделаешь этого со мной, – хрип вырвался из легких, а голос сломался и перешел на крик, – твою мать, нет!
– Сима, ты с пятнадцати лет изучаешь их поведение, – как можно спокойнее старался сказать дядя, но его голос не слушался.
– И ничего в них не понимаю, – уже чувствуя, как слезы вырываются из глаз, плотнее прижимаюсь к стене, понимая, что земля уходит из-под ног, – я попалась в грубейшую ловушку.
– Нет, schatz. Ему действительно пришлось изрядно попотеть, чтобы сделать это с тобой. Поэтому это не отпускает не только тебя, но и его, – Сергей сделал шаг вперед, а перед глазами все поплыло.
– Заткни рот! – заорала я, сжимаясь калачиком и забиваясь в угол. – Закрой! Не хочу слышать, знать, что вы существуете, ублюдки! Закрой, закрой! Сдохни!
Закрывая трясущимися пальцами лицо, я пыталась спрятать глаза от света. Не видеть. Если нет, значит, не существует.