– Почему бы тебе не обратиться к Лавру? С ним ты тоже состояла в «подобного рода отношениях», – голос Эрика был пропитан ядом.
Серьезно? Все настолько плохо? Надежда на то, что связь уцелела, утекала сквозь пальцы. Ничего. Видимо, так решила Безмолвная. Главное же, что он жив. Закрыв глаза, я заставила себя улыбнуться.
– Прости, Эрик. Давай просто забудем об этом, хорошо? – сглотнув ком, вставший в горле, я открыла глаза. – Как-нибудь справлюсь с этим.
Крейн кивнул. Его горло дернулось, и Эрик отвернулся. Я поднялась с пола, подхватывая стоявший в углу рюкзак. Слезы рвались наружу, но я держала их до последнего. Чуть-чуть потерпеть. Справившись со своим голосом, я повернулась.
– Раз ты дома, я тогда пойду. Надо подумать, что еще я упустила, возможно, что-то из следов, – Крейн не поворачивался ко мне, просто кивнул еще раз, – пока!
Махнув рукой, я вышла из комнаты.
Предательские слезы навернулись на глаза, а где-то внутри сжался кулак, раздавливая мое сердце. Ничего. Он же жил как-то с этим столько лет? Учитывая количество приключений на мою задницу, мне мучиться не так уж долго.
Эрик.
Все слова о том, что она теперь понимает, что я чувствовал, были просто неверно мной истолкованы? Осторожные прикосновения, когда Валери очнулась, только исследовательский интерес? Всевышний, нужно заниматься делом, а голова теперь забита этой ерундой.
Давай переспим.
Она рисковала своей жизнью, чтобы вернуть тебя, Крейн.
Да, потому что много лет испытывала чувство вины. Вот и все объяснение. Чертова благодарность, заставившая ее пройти по тонкой нити над пропастью. Непонимание, что делать со своей собственной жизнью. Сколько можно уже в каждом движении Валери ловить признаки связи, пытаться подстроить ее поведение под нее? Мне до сих пор больно было вспоминать момент, когда она тонула в Исиде. Когда очнулся, побывав за гранью, я был уверен, что уж моя смерть точно вызвала в ней что-то подобное. Жесткий, выворачивающий внутренности смех вырвался из моего горла.
Ведь так поступают друзья?
Все кончено, Эрик Крейн. Если уж ты умер у нее на глазах, а связь не отозвалась, то ничто больше не способно пробудить ее. Закрыв глаза, я старался привести мысли в порядок, но не вышло.
Еще сегодня утром думал о том, что когда вернусь домой, она будет тут. Потому что так захотела сама. Попросила. Первый раз за столько лет она сама пришла в этот дом. В наш с ней дом. Стараясь не давить, я рассчитывал, что связь сама приведет ее. Больше всего не хотелось спугнуть то, что только начинало зарождаться.
Показалось, что начинало.
Раз ты дома, я тогда пойду.
Она не хотела быть рядом. Почему это так удивительно сейчас? За столько лет можно было и привыкнуть. Перестала ненавидеть, и то хорошо. Больше не осыпала проклятиями и не кивала, словно безвольная кукла. На что еще я рассчитывал?
На