– Расскажи о них.
Зажмурившись, я тряхнула головой. Та часть памяти, куда я старалась никогда не возвращаться. Слепое пятно, навсегда скрытое от моего сознания. Но если это важно.
– Шум воды. Исида постоянно будто окружала меня, а я пыталась вынырнуть. Очень часто она становилась красной и горячей, будто пыталась сжечь меня. А когда удавалось вынырнуть ненадолго, ощущала аромат цветов. Этим моментам очень радовалась. Глотку воздуха и нежному теплу солнца на лице, – разведя руками, я открыла глаза, – как-то так. Конечно, были еще голоса сквозь толщу воды, но я никогда не могла их разобрать.
Эрик задумчиво посмотрел в окно. Пальцы Смотрящего все еще сжимали мои, отчего тело невольно плавилось. Спокойно. Даже сейчас, вспоминая время безумия, я не нервничала. Так странно.
– Когда потеплело, – голос Эрика хрипел, отчего Осирис закашлялся, – я постоянно выводил тебя в сад. Там ты охотнее ела и легче засыпала на свежем воздухе. Часами могла смотреть на небо, повернув лицо к солнцу и зажмурившись, – грустная улыбка на лице Крейна зацепила что-то живое, больно потянув внутри. – В такие моменты ты почти была нормальной. Даже иногда что-то бормотала про себя, улыбаясь.
С беспокойством глядя на Эрика, я наклонилась вперед.
– Я навредила тебе? – голос не поддавался.
Крейн посмотрел на меня. Так теперь всегда будет? От каждого его взгляда внутри что-то будто отрывается и начинает бешено колотиться в груди. Как же мне нравилось, когда он смотрел на меня. Эрик прищурился, будто снова понимал, о чем я думаю.
– Нет, Вел, – протянув руку, Крейн убрал прядь волос с моего лба, – ты не сделала ничего плохого.
Сердце перевернулось, а я сжала свободную руку в кулак. Рядом с ним невозможно держать себя в руках. Кто же думал, что все это превратится в какую-то пытку? Так было хорошо и плохо одновременно, что я отвернулась, пытаясь за что-нибудь зацепиться взглядом.
– Почему записка, Вел? – я вздрогнула от вопроса. – Почему ты просто не могла сказать мне это в лицо?
Внутри все дрожало. Голос не поддавался, а пальцы тряслись в лихорадке. Он должен знать. Это не может так продолжаться.
– Наверное, потому, что я всегда знала, что это неправда, – рука Эрика дернулась, а мне показалось, что пальцы хрустнули в этот момент.
Не сводя взгляда со стены, я подбирала слова, не находя подходящих. Как оправдать собственную глупость? Как объяснить, что не было тут виновных, кроме меня самой?
– Что?
Вдохнув поглубже, я закрыла глаза.
– Ты не Чудовище. То, что произошло в лесу, спасло жизнь целым поколениям людей. А я лишь пыталась перекинуть на тебя всю вину, которую испытывала сама. Ведь гораздо проще найти крайнего, чем признать, что весь мусор в себе. Я ненавидела себя, Эрик, а не тебя, – сглотнув ком, вставший в горле, продолжила: – Никогда в жизни я не ненавидела тебя. Я просто слабая дура, не знающая,