Влюбляются, как правило, сослепу; влюбленность проходит, как только человек прозревает. В ранней молодости желание любви идет впереди объекта любви. Сторгия молодых встречается редко. Должна наступить сторгическая пора жизни. Сторгия – дело человеческой зрелости.
Жизнь-влюбленность, жизнь как влюбленность есть особое состояние жизни. Мы определяем его как род «предсторгического состояния» внутреннего мира человека. Любовью люди чаще всего называют предсторгический режим работы своего внутреннего мира. Во все времена тема любви в искусстве – это тема переживания человеком разнообразных предсторгических бурь и обольщений. Ни одно состояние жизни человека не высвечено так ярко и многогранно, как это. Но предсторгия не самоценна. Свойственная человеку потребность культивировать состояние предсторгии надобна для того, чтобы в конце концов добиться сторгического состояния жизни.
Огонь филической любви, как правило, необходим для возгорания сторгической любви. Предсторгическое состояние жизни есть тот росток, из которого должно вырастать дерево сторгии. Но «должно вырастать», разумеется, не означает, что и впрямь вырастает. Предсторгия совсем не обязательно предшествует сторгии. Можно всю жизнь бросаться из наслаждения одной филической любви в другую, и в сторгическом смысле прожить вхолостую.
Высокими чувствами люди обычно почитают поэтически возбуждающие чувства и страсти. Высокие же чувства те, которые не трубят сами за себя, чувства тихие, не к любовнице, а к жене, с которой прожил десятилетия.
Преддверие сторгии, филическая предсторгия сторгической любви – обольстительнейшее состояние. Многие и многие люди всю жизнь свою готовы провести в предсторгическом возбуждении, не помышляя о том состоянии, которому оно предшествует. Предсторгия может длиться годы, но не «всегда», как мечтают люди. У нее непременно есть конец. Она либо улетучивается, либо переходит в сторгию. Но никогда не подменяет ее, а только возвещает, призывает и подготавливает к ней.
В предсторгическом восторге человек всеми силами души и во всю ее силу поет песнь любви и жизни. Ему кажется, что волшебные звуки этой песни приглашают его на радость праздника жизни. Они, конечно же, завлекают его, но не на пиршество, а на тяжелый труд сторгии. В предсторгии должен быть слышен (и услышан!) сторгический зов. Счастье предсторгии должно предшествовать благу сторгии и осуществлять его. Иначе звук предсторгии – это не победный глас пробоя крепостных стен, разъединяющих души, а шум лопающегося раздутого пузыря или выстрела в никуда.
Говорят, что «любовь» понять нельзя. В отношении предсторгической любви это действительно так, и так потому, что предсторгия – промежуточное состояние, нечто еще не выделанное, переходное,